Совсем недавно я побывала на опере, приобщилась к искусству. Камерный музыкальный театр имени Бориса Покровского я приметила ещё летом, когда гуляла по Никольской улице, и решила, что интересно было бы туда сходить. Посмотрела афишу, в репертуаре только оперы. Дон Жуан, Ночь перед Рождеством — во мне не вызывают желания, хотелось какого-то необычного сюжета. Выбрала постановку «Фрида и Диего» — про отношения известной художницы Фриды Кало, её мужа Диего Ривера и нашего революционера Льва Троцкого (любовный треугольник?). Думаю: это любопытно, как Троцкий будет петь арии. Билеты оказались недорогие, что большой плюс, и на месяц вперёд уже все раскуплены, но нам остались места во втором ряду. Я люблю театр, мне нравится, когда одни люди кривляются, изображают из себя что-то, а другие люди ищут в этом глубокие смыслы.

На опере я впервые. Зал был полон. Почти все зрители — женщины. Обрадовало, что в оркестровой яме — настоящий оркестр с дирижёром, и то с каким энтузиазмом и вдохновением музыканты улыбались зрителям перед началом действа. Опера заявлена как фреска в 4х актах.

Это, действительно, напоминает калейдоскоп, где все смешалось: политика, история, немного мистики, суета мира, страдания, одиночество и любовь Фриды. Дата 1939-1940 годы. Представление начинается с того, что Фрида видит, как её муж Диего изменяет ей с её же сестрой. В жизни Диего Ривера был несимпатичным и довольно полным мужчиной и, тем не менее, нравился женщинам. Фрида ревнует. Диего и не скрывает своих измен. На сцене появляется вторая Фрида — у художницы как бы раздвоение личности. Вторая Фрида постоянно напоминает первой про измены Диего, про его внебрачных детей. Первая Фрида поёт: «Фрида — ты гармония и хаос. Фрида ты распад и упадок». Затем Диего заставляет Фриду унижаться, ползать на четвереньках, а сам лупит её ремнем и всячески мучает. Тут сразу остро чувствуется несоответствие той драмы, которая происходит с героями с тем, как это показано — смешно и грубо, движениями и словами актёров драма как будто высмеивается, как балаган в пьяном кафе. Это заставляет меня подумать, что опера комедийная. Но нет. Тут уже начинается как будто другой спектакль, как будто мозаика разбивается на осколки. Страдания Фриды отходят на задний план и вовсе становятся неважны. Да, она вроде хочет отомстить Диего, погрузившись в роман с Троцким, да, проскальзывает фраза, что Троцкий пылает страстью. Но сюжет уже не об этом. Речь теперь о Троцком, Сталине и Гитлере — большая часть оперы именно о них. И вот в каком стиле: Сталин — это машина для убийств, он сговорился с Гитлером. Однако, он хуже Гитлера. Потому что даже гестапо не достигло такой извращенности в пытках и убийствах, какой достигли агенты Сталина. И Гитлер всего лишь хотел успешности и эффективности. А Сталин — только убивать, его агенты повсюду. По сцене носят портрет Гитлера, кукол-младенцев, маршируют с вытянутыми руками.

Троцкий — это светлый образ. Он хочет мировой революции, это неплохо. Те страдания и смерти, которые приносит революция — ужасны, но они не могут сравниться с масштабом страданий, которые испытывают обездоленные и униженные жители земли. Мировая революция их освободит. Да, Троцкий тоже убивал много простых людей без суда и следствия, но он делал это во имя благой цели.

Сталин как персонаж возникает в этой истории. В него перевоплощается Диего Ривера — художник рисует портрет Сталина и примеряет на себя его образ. Сталин это больной параноик, он жалуется, что все его предали, ползает по сцене и всюду ему мерещатся чудища в чёрных масках.

Троцкий хрупок и романтичен. Когда Рамон Меркадер убивает его, проливается волна крови. И люди выходят с зажженными свечами в память о нем. Убийство Троцкого, как и все остальное в жизни предрешено, об это говорит персонаж смерти. Мне запомнился яркий фрагмент в конце спектакля, как Фрида и Диего лежат на сцене, и руки их сплетаются и тянутся к небу, как будто они птицы, которые никак не могут взлететь. А вокруг поёт массовка. Я думала, что эта последняя сцена — вот он финал. Но потом Фрида и Диего ещё во второй раз поженились, потом сидели на скамейке и все вокруг них пели что-то духовное, наверно, о Творце и Небесах, слов я не поняла.

В целом, посмотреть эту оперу мне было любопытно. Понравилось, как сделано сценическое пространство. Герои находятся внутри лёгкого южного дома, похожего на веранду, много вафельных окошек и дверей. Стены полупрозрачные, сквозь них видно, как светится мир — свет то молочно-белый, то красный, то меркнет; а через окошки и двери, герои получают вести из мира, но сами живут в замкнутом пространстве дома. Они богемны. Вечеринки. Танцы. Вино. Разговоры о политике.

Очень сложно совместить и любовную линию и политику и исторические факты так, чтобы это было гармонично. И на мой взгляд, сюжет получился разрозненным.

Ещё мало подтекста. Единственный подтекст, и тот какой-то банальный: богема, люди искусства, замкнуты в своём мирке и не понимают, что реально происходит вокруг. Может быть, кто-нибудь найдёт другие подтексты, конечно, я не знаю. Без подтекста постановка похожа на пластмассовый ярко изукрашенный корабль, который красиво качается на такой же пластмассовой воде, и не смотря на то, что использованы символы — две личности Фриды, девушка в маске мексиканского божества смерти, красные береты на революционерах, чёрные маски с клювами, — ни внутри корабля, ни внутри воды ничего нет. Смотреть интересно, именно по форме, не по содержанию. Костюмы красивые. Артисты очень старались. Отдельный восторг — дирижёр! Он старался больше всех, как энергично он взмахивал палочкой, как подпрыгивал, даже вспотел. Оркестр играл талантливо. И артисты, и музыканты, и театр с зеркальным холлом — всё меня вдохновило. Небольшие минусы: Когда артисты поют, половина текста непонятно. Лучше покупать билет на первый ряд, в зале нет нормального возвышения рядов, и если перед вами сядет кто-нибудь высокий и крупный, велика вероятность, что половину сцены вы просто не увидите.

После спектакля, когда мы стояли в очереди в гардероб, одна из зрительниц поделилась впечатлениями: «Это совсем не опера. Поверьте мне, я знаток. В опере обычно поют. А здесь… Разве это пение? Артисты не пели, а говорили. Это больше похоже на оперетту, а я хотела слушать оперу».