Tag Archives: Серебряный век
Зинаида Гиппиус. Надпись на книге
Мне мило отвлеченное:
Им жизнь я создаю…
Я все уединенное,
Неявное люблю.
Я — раб моих таинственных,
Необычайных снов…
Но для речей единственных
Не знаю здешних слов…
Николай Бердяев. Mиpocoзepцaниe Дocтoeвcкoгo. Человек
У Дocтoeвcкoгo был тoлькo oдин вceпoглoщaющий интepec, тoлькo oднa тeмa, кoтopoй oн oтдaл вce cвoи твopчecкиe cилы. Teмa этa — чeлoвeк и eгo cyдьбa. He мoжeт нe пopaжaть иcключитeльный aнтpoпoлoгизм и aнтpoпoцeнтpизм Достоевского. B пoглoщeннocти Дocтоeвcкoгo чeлoвeкoм ecть иccтyплeннocть и иcключитeльнocть. Чeлoвeк нe ecть для нeгo явлeниe пpиpoднoгo миpa, нe ecть oднo из явлeний в pядy дpyгиx, xoтя бы и выcшee. Чeлoвeк — микpoкocм, цeнтp бытия, coлнцe, вoкpyг кoтopoгo вce вpaщaeтcя. Bce в чeлoвeкe и для чeлoвeкa. B чeлoвeкe — зaгaдкa миpoвoй жизни. Peшить вoпpoc o чeлoвeкe — знaчит peшить вoпpoc и o Бoгe. Bce твopчecтвo Дocтoeвcкoгo eсть пpeдcтaтeльcтвo o чeлoвeкe и eгo cyдьбe, дoвeдeннoe дo бoгoбopcтвa, нo paзpeшaющeecя вpyчeниeм cyдьбы чeлoвeкa Бoгoчeлoвeкy-Xpиcтy.
Кто же сказал, что век — Серебряный?
Уже полвека в России и в эмиграции ведутся споры о том, кто первым взял термин Гесиода и Овидия «Серебряный век» и ввел его в русский культурный оборот. Кто в ХХ веке, оглядываясь на былое литературное величие, применил эти слова к яркой и короткой эпохе, начавшейся в 1890-е с первыми символистами и резко оборванной социальными катаклизмами 1917-го и последовавшей идеологической цензурой. В числе предполагаемых авторов термина побывали за последние годы именитые поэты, критики, мемуаристы, а также один знаменитый философ. Книга американского слависта Омри Ронена «Серебряный век как умысел и вымысел» кладет конец спорам.
«Доктор Живаго» глазами Ариадны Эфрон
В одном из писем Ольге Фрейденберг Борис Леонидович прямо писал о том, что считает роман «Доктор Живаго» частью своего долга перед Мариной Цветаевой. Ко времени создания романа из всей цветаевско – эфроновской семьи в живых осталась только Аля. Осталась совсем одна, её ссылка казалась бессрочной. Бориса Леонидовича она ощущала как самого близкого человека: пока он есть на свете, для Али не может порваться «связь времён», потому и роман «Доктор Живаго» стал – без всякого преувеличения – большим событием её жизни. Читала она очень взволнованно и в каком-то смысле – как бы «глазами всей семьи».
Для многих Владимир Соловьев был «фриком», или, проще говоря, чудаком
«Патриарх Кирилл как-то назвал Владимира Сергеевича «великим русским философом». Но обратим внимание на то, в каком контексте это было сказано. Такая характеристика прозвучала в приветственном слове Патриарха участникам международного симпозиума «Этические аспекты банковской деятельности и социальная роль банков», который прошел в Москве в ноябре 2011 года. То есть Предстоятель РПЦ обращается к Соловьеву не как к некоему пророку экуменизма, русский философ оказался востребован как интеллектуальная величина первого плана в христианском подходе к решению социально-этических вопросов…»