— Побольше вдохновения! – говорила юная художница, десятилетняя девочка Лариса, своему старшему брату, двенадцатилетнему Кириллу, юному композитору, который сидел за пианино, положив руки на клавиши, и позировал сестрёнке.

— Не могу, — вздохнул Кирилл, — по заказу не получается.

— Сам же говорил, что к тебе постоянно приходит вдохновение.

— Чаще, когда не надо: или в школе на занятиях, или дома, если уроки делаю.

— Ну, Кирилл, пожалуйста! Я давно мечтала нарисовать тебя за пианино. Сегодня воскресенье, мы специально заранее сделали уроки, чтобы освободить время для рисования. Постарайся. Для начала вспомни свои старые мелодии.

— Ты считаешь, поможет? Ладно, попробую.

Кирилл принялся играть свои старые мелодии.

— Так, так, — приговаривала Лариса, — уже лучше, какое-то выражение появилось.

Неожиданно знакомая мелодия перешла в незнакомую.

— А эту я не слышала, — сказала Лариса. – Новая? Ты начал сочинять?

Юный композитор не ответил – он был поглощён музыкой.

— Здорово! – воскликнула Лариса, глядя на отрешённое лицо брата.

Она энергично взмахнула кисточкой и тут же закапала клавиши красками, но ни сама Лариса, ни Кирилл этого не заметили. Художница принялась самозабвенно рисовать, восторженно размахивая кисточкой после каждого мазка. Клавиши уже стали серо-буро-малиновыми, Кирилл испачкал об них пальцы, но юные труженики искусства ничего не замечали. Вдруг Лариса с досадой проговорила:

— Вот так всегда. Тебя я уже нарисовала, осталось пианино, а краски кончились. И почему они всегда кончаются не вовремя? Мама!

Дверь открылась, и мама вошла в комнату.

— Лариса, сколько можно повторять? – недовольно сказала она. – Почему я должна прибегать по твоему зову, как собачонка? Если тебе что-то надо, подойди сама.

— Прости, пожалуйста, мамочка, я забыла. Ты ведь знаешь, какая я рассеянная.

Кирилл увлечённо играл. Он не слышал разговора.

— У меня к тебе просьба, мама, — продолжала Лариса. – Краски кончились, купи мне новые.

— Какие краски? Сегодня выходной, к тому же вечер, магазины закрыты.

Мама вдруг нахмурилась:

— Это ещё что такое?

— Тебе не нравится мой рисунок? – огорчилась Лариса.

— Я не про рисунок. Взгляни на пианино.

— Вот на него красок и не хватило.

— Я говорю о том пианино, которое стоит в комнате. На него красок хватило. Посмотри, как оно испачкано! Ах, дочка! Помимо твоих рисунков, существует ещё и реальный мир. Было бы неплохо, если б ты хоть иногда обращала на него внимание.

Иллюстрация Татьяны Рыбаковой-Дэви.

Лариса посмотрела на пианино и ахнула:

— Неужели это я так его испачкала?

— А кто же ещё? Не Кирилл ведь. И он тоже хорош. Как можно играть на таких клавишах? Кирилл, я к тебе обращаюсь.

Юный пианист наконец-то оторвался от игры.

— Что? – машинально отозвался он.

— Взгляни на клавиши.

— Клавиши? А что клавиши? Ой, какие грязные! Лариса, это ты их так испачкала?

— А теперь посмотри на свои пальцы, их уже ты сам испачкал, — продолжала мама.

— Вот это да! А я играл, я не заметил.

— Да что ты вообще замечаешь? Марш в ванную мыть руки!

Кирилл покинул комнату, но не мир музыки.

— А с тобой, Лариса, у меня будет серьёзный разговор, — строго сказала мама. – Я тебя слишком избаловала. Мне всё это уже надоело. Ты безобразно расходуешь краски, и мне чуть ли не каждый день приходится покупать новые. Но даже не это главное. Ты постоянно пачкаешься в красках, и я каждый раз гоню тебя умываться, а ведь ты большая девочка и должна за собой следить. К тому же ты пачкаешь не только лицо, но и одежду и даже волосы. Сколько раз я тебе говорила: затягивай волосы резинкой, когда рисуешь. Я с трудом отстирываю твои платья и оттираю твой заляпанный письменный стол. Но пианино – это уж чересчур!

— Мама, я же нечаянно!

— Нечаянно!.. Мне от этого не легче. Так вот, с сегодняшнего дня будешь приучаться к самостоятельности. Сейчас я дам тебе тряпку, и ты сотрёшь краску с клавиш, да не как-нибудь, а чтобы блестели!

Рассерженная мама вышла, вернулась с миской воды и тряпкой и подала Ларисе.

— Не выйдешь из комнаты, пока инструмент не станет чистым!

Мама ушла, и Лариса принялась неумело протирать клавиши. Приложив немало усилий, она смыла краску с нескольких клавиш, но, учитывая, что была испачкана вся клавиатура, Лариса чувствовала: «удовольствие» растянется на весь вечер. Эта добрая по своей натуре девочка была сейчас зла на весь мир.

«Ну, почему, почему я должна протирать эти дурацкие клавиши, — думала она, — когда так хочется рисовать! И вместо того, чтобы рисовать пианино, я вожу по нему тряпкой. Как было здорово, когда я рисовала Кирилла! У меня неплохо получалось, мы оба были «в ударе», и вот в один миг всё испортилось! Я ведь не нарочно. А Кирилл? Где он? Ему-то хорошо: вымыл руки – и свободен. Небось, ноты пишет, а до меня ему и дела нет. Никто меня не понимает. Мама недовольна, что слишком часто приходится покупать новые краски. Но я не виновата, если они так быстро кончаются! Хорошо бы иметь вечные краски, которые никогда-никогда не кончались бы! И мне легче, и маме. И ещё: хорошо бы пятна от красок сами смывались, и тогда мне не надо было бы ни протирать пианино, ни умываться…»

Неожиданно за спиной Ларисы послышался голос:

— Всё будет так, как ты хочешь.

Лариса быстро оглянулась и увидела незнакомую темноволосую женщину в чёрном платье.

— Кто вы? – испуганно спросила девочка.

— Я колдунья Элла.

— Колдунья?! – удивлённо воскликнула Лариса.

— Да, — кивнула женщина, — и у меня есть для тебя чудесный подарок.

Элла протянула девочке чёрную резинку для волос.

— Это же обыкновенная резинка, – разочарованно проговорила Лариса.

— Да, но эта обыкновенная на вид резинка волшебная. Стоит затянуть ей волосы, и исполнится любое желание. Резинка облегчит твою жизнь. Подумай, Лариса! Тебе не надо будет ни протирать пианино, ни по сто раз в день умываться. Кстати, она облегчит не только твою жизнь. Маме не придётся ни постоянно ходить в магазин за красками, ни отстирывать твои платья.

— Это заманчиво, но – нет. Я вам не поддамся. Говорят, колдунам лучше не доверять.

— Так говорят завистливые, заурядные люди, не обладающие волшебной силой.

— Однако против добрых фей, волшебников люди ничего не имеют, — возразила девочка, — а колдунов считают недобрыми. Кроме того, ходят слухи про колдунов, вроде вас. Они неожиданно появляются в домах и подсовывают детям колдовские вещицы ради собственной забавы. Сначала те радуют ребят, а потом приносят много хлопот.

— Ладно, Лариса, мне некогда с тобой спорить, — с досадой проговорила Элла, – у меня, как и у всех волшебников, очень много дел. Прощай и протирай пианино хоть всю ночь.

— Постойте! – крикнула Лариса. – Я, пожалуй, возьму резинку, но на одну секунду. Как только клавиши станут чистыми, сразу верну.

— Ну, хорошо, — засмеялась колдунья, надела резинку на волосы Ларисе, затянула их в хвостик, и клавиши мгновенно побелели.

— Вот это да! – воскликнула поражённая Лариса. – Они стали даже чище, чем раньше. Вот мама обрадуется! Спасибо, Элла. Возвращаю вам резинку. Хотя нет. У меня есть ещё одно желание. Мне хотелось бы иметь вечные краски, чтобы они никогда-никогда не кончались. Можно?

Не успела она договорить, как на столе появилась новенькая коробка красок.

— Это волшебные краски, — сказала Элла. – Рисуй сколько хочешь, они не будут убавляться.

— Здорово! Огромное вам спасибо, Элла. Возьмите, пожалуйста, вашу резинку.

— И больше нет никаких желаний? Плоховатая у тебя память для твоего возраста. Ты ведь ещё мечтала не умываться по десять раз на дню?

— Вы же говорите, что краски волшебные.

— Да, но их волшебство заключается в том, чтобы не кончаться. А самостоятельно смываться с лица, с платья, с мебели в их обязанности не входит.

— Но с клавиш-то они стёрлись, — возразила Лариса.

— Стёрлись другие краски. Это было иное твое желание, не имеющее отношения к вечным краскам. А если ты станешь постоянно носить резинку, у тебя будет не жизнь, а сплошной праздник, попросту – лафа. Ты тогда сможешь рисовать и рисовать, больше ничего не делать. У тебя не будут кончаться краски, не будут пачкаться ни лицо, ни платье, ни волосы, ни стол, ни пианино. Впрочем, смотри сама, моё дело предложить, а ты поступай как знаешь.

— Хорошо, Элла, я согласна, — вздохнула Лариса.

— Вот и чудненько, — улыбнулась колдунья и тут же исчезла.

«Она исчезла так же неожиданно, как и появилась, — подумала Лариса. – Может быть, зря я согласилась?»

А потом посмотрела на чистые клавиши, на новые краски и довольно улыбнулась:

«Нет, не зря».

Лариса побежала к маме:

— Мама, я протёрла пианино.

— Так быстро? Небось, только грязь размазала. Ну, посмотрим.

Лариса подвела маму к пианино, и та была просто потрясена:

— Батюшки! Вот это чудеса! Так быстро и так чисто! Прямо до блеска. Клавиши теперь даже белее, чем были. Честно говоря, сама бы я так не смогла. Какая у меня талантливая дочка! Что у тебя способности к рисованию, — это все признают, но, оказывается, у тебя такие же способности к хозяйству. Кто бы мог подумать! А теперь отдыхай, займись чем хочешь. Можешь порисовать. Ах, да, порисовать как раз не сможешь, краски кончились.

— Представляешь, я нашла совсем новую коробку красок.

Мама взглянула на стол:

— Так у тебя, оказывается, есть краски, а ты шум подняла. Вот что значит рассеянность! Но ты исправляешься прямо на глазах. Да, кстати, ты к тому же стала более аккуратной, всё-таки подобрала волосы. Молодец. Так удобнее рисовать, волосы не будут лезть в глаза и уж точно не испачкаются. Вот как раз сейчас можешь дорисовать свою картину. Ты, кажется, Кирилла рисовала. Он закрылся в комнате.

— Наверно, записывает новую мелодию на ноты, — сказала Лариса и побежала к брату.

Так оно и было. Юный музыкант увлечённо писал нотные значки и даже не заметил прихода сестры. Лариса окликнула Кирилла. Мальчик оторвался от своего занятия.

— Лариса, ты не обижайся, — виновато сказал он. – Я всё знаю: до меня доносилось, как мама тебя ругала и заставила протирать пианино. Я хотел помочь тебе, да боялся забыть начало мелодии, решил по горячим следам записать. А как стал записывать, так уже не мог оторваться. Ты, наверно, устала. Давай теперь я буду протирать.

— Не надо! – засмеялась Лариса. – Я уже всё сделала. Не веришь, сам посмотри.

Увидев чистые клавиши, Кирилл онемел от удивления.

— А ещё, — сказала Лариса, – я нашла коробку красок. Так что могу закончить рисунок.

Лариса нарисовала пианино и показала брату. Кирилл пришёл в восторг. Затем девочка показала свою работу маме. Она похвалила творение дочери, но на неё большее впечатление произвело другое:

— Ну, я тебя поздравляю. Впервые ты не испачкалась. Вот это настоящее достижение.

Наступил следующий день, понедельник. Закончились занятия в школе, ребята пришли домой, сделали уроки. И вот Кирилл собирается в музыкальную школу, Лариса садится рисовать.

— Да, чуть не забыл! – воскликнул мальчик. – Я сегодня видел сон, хочу тебе рассказать.

— Мне некогда слушать твои сны, — сказала Лариса. – У меня вдохновение, собираюсь нарисовать голубую бабочку.

— Голубую бабочку? – переспросил Кирилл. – Именно голубую бабочку я и видел во сне.

— Тогда расскажи.

— Я во сне сочиняю музыку, лечу, — начал рассказывать Кирилл. – А навстречу мне летит голубая бабочка. Покружилась в воздухе и превратилась в фею с голубыми крыльями. Эта фея мне почему-то показалась знакомой. Может быть, я видел её в других снах, а, может, в воображении. Фея сказала, что ты получила от колдуньи Аллы… нет, Эллы волшебную резинку. Это правда?

— Ладно, не буду врать, — вздохнула Лариса. – Это правда.

— Я так и знал. Честно говоря, я вчера удивился, как быстро и чисто ты протёрла клавиши и откуда вдруг появилась новая коробка с красками. Мне это всё показалось подозрительным. Но фея объяснила: это действие волшебной резинки. Фея сказала, что ты допустила большую ошибку, взяв её. Хотела явиться тебе во сне и предупредить, но не смогла. Колдунья Элла закрыла ей доступ в твой сон. Поэтому фея явилась во сне мне и попросила предупредить тебя: ты должна отказаться от волшебной резинки.

— Отказаться? – возмутилась Лариса. – Да ты что! Моя жизнь просто невыносима! Я не могу рисовать и в то же время следить за собой. Когда я рисую, то забываю обо всём на свете, а когда заканчиваю, то обнаруживаю, что лицо и платье у меня испачканы в красках. Маме тоже приходится тяжело из-за меня. Она устала отстирывать мои платья и постоянно бегать в магазин за красками. Но как быть, если они так быстро кончаются? А теперь всё стало гораздо проще, удобнее. У меня есть вечные краски: я рисую, а они не убавляются. Опять же экономия. К тому же я больше не пачкаюсь. И мне легче и маме.

— Ошибаешься, Лариса, краски не могут быть вечными. Ни краски, ни резинка не вечны. Фея сказала, что волшебная резинка так же, как и обыкновенные, со временем растянется. Тогда она утратит волшебную силу, а вместе с ней краски тоже утратят волшебную силу: кончатся.

— Глупости! – усмехнулась Лариса. – Волшебная резинка не может растянуться, а волшебные краски не могут кончиться.

— Могут. Колдунья Элла просто захотела позабавиться и подсунула тебе волшебные вещи, действие которых временно. Фея так сказала.

— Мало ли что сказала фея во сне! Я не собираюсь отказываться от волшебных вещей, которые улучшили мою жизнь. Теперь я могу только рисовать и ничем другим не заниматься.

— Это я во всём виноват, — вздохнул Кирилл. – Я должен был тогда помочь тебе протирать пианино, и Элла тебя бы не сцапала.

— Она меня вовсе не сцапала. Я сама согласилась и очень даже довольна. Да что я, маленькая? Раз ты старший брат, значит, обязан обо мне заботиться, опекать меня? Я уже большая. Ну, иди же в свою музыкальную школу, а то опоздаешь.

— Как я могу пойти, когда с моей сестрой такое творится!

— Я уже сказала: хватит меня опекать. Я хочу побыть одна. Иди!

Кирилл горько вздохнул и печально побрёл в музыкальную школу.

С тех пор Кириллу трудно стало сочинять музыку. Его мучила совесть, он считал себя ответственным за младшую сестрёнку. А Ларисе и её маме жилось хорошо. В отличие от Кирилла, мама радовалась переменам, происшедшим в Ларисе. Всякий раз, собираясь в магазин, она спрашивала у дочери:

— Краски купить?

— Нет, — неизменно отвечала Лариса. – Мои ещё не кончились.

— Какой ты стала экономной! – восхищалась мама. – Как бережно научилась обращаться с красками! И вообще, ты очень изменилась. Прямо-таки аккуратистка! Теперь и мне легче. Не надо постоянно стирать тебе платья и вытирать твой стол.

В школе тоже дела пошли по-другому. Раньше одноклассники посмеивались над Ларисой, потому что на уроках рисования она пачкалась в красках. Но теперь не смеялись: не было повода. Она ведь стала такой чистенькой, опрятной. Однажды в школе устроили выставку рисунков. Конечно, в ней много места заняли Ларисины работы. Хотя она по натуре не была гордой, но не могла не радоваться своему успеху.

И вот однажды юная художница подумала: «Что-то давно выставлены одни и те же мои рисунки. Надо бы заменить новыми». Лариса не мешкая села за стол и принялась самозабвенно рисовать. Так самозабвенно, что даже не заметила, как уронила кисточку и окунула волосы в банку с водой. А потом как ни в чём не бывало вместо кисточки стала наносить краски кончиком волос, пока больно не дёрнула себя за прядь.

— Ой! – взвизгнула Лариса. – Что такое? Чем это я рисую? Волосами?! Какой кошмар! А где кисточка? Вот она. Но как волосы попали в воду? Они ведь собраны в хвостик. Резинка!..

Лариса в страхе принялась искать резинку и нашла под столом. Она попыталась с её помощью собрать волосы, но, увы! Резинка была растянута, и ничего не получилось. Тогда Лариса вспомнила, что ей говорил Кирилл.

«Фея была права? – подумала девочка. – Резинка утратила волшебную силу? А краски?»

Лариса посмотрела на краски и горестно вздохнула: они кончились. В ушах Ларисы звучали слова Кирилла: «Краски не могут быть вечными».

— Элла! – в отчаянии крикнула юная художница, и колдунья возникла перед ней.

— Ты звала меня?

— Резинка! Она растянулась!

— Естественно. Ничто не вечно под луной, — философски заметила Элла.

— А краски? Вы ведь говорили, они не кончатся.

— До тех пор, пока волшебство резинки остаётся в силе. А вместе с волшебством резинки уходит и волшебная сила красок, как же иначе?

— Но, Элла!

— Что «Элла»? Мне некогда разводить с тобой сантименты. Попользовалась, и хватит. Пока, Лариса, попрощайся с резинкой, а заодно и с вечными красками.

Колдунья взяла резинку и исчезла. В комнату вошла мама и всплеснула руками.

— Лариса, на кого ты похожа! – запричитала она. – Опять за старое! Я так радовалась, а ты, вижу, неисправима. Снова испачкала и лицо и волосы. Да и стол весь заляпан.

— Мамочка, я исправлюсь, обещаю! – принялась оправдываться Лариса. – Сейчас умоюсь и вытру стол.

Она побежала в ванную, умылась, а потом взяла тряпку и старательно вытерла стол.

— Вот теперь другое дело, — улыбнулась мама. – Я больше на тебя не сержусь. Сейчас пойду в магазин. Краски у тебя, небось, кончились?

— Кончились, — вздохнула Лариса.

— Да уж пора. Ты ведь очень долго ими пользовалась. Когда-нибудь они должны были кончиться. Не бывает вечных красок. Куплю тебе новые.

Мама ушла. Лариса заглянула в гостиную, где Кирилл сидел за пианино и сочинял музыку, вернее, пытался сочинять, но ничего у него не получалось. Он не мог сосредоточиться, переживал, что в последнее время у них с сестрой совсем испортились отношения.

— Прости меня, Кирилл, — сказала Лариса, взяв брата за руку. – Я была с тобой грубой, несправедливой. Ты видел вещий сон. Фея оказалась права. Волшебная сила резинки кончилась, а вместе с ней и краски. Элла забрала у меня резинку. И почему я не послушала тебя?

— Главное, ты снова стала прежней, сестрёнка. Я так рад! – воскликнул Кирилл. – Постой, кажется, мне в голову пришла одна мелодия.

Кирилл принялся с воодушевлением играть.

На следующий день у Кирилла в музыкальной школе должен состояться концерт. Лариса решила перед концертом не рисовать: боялась испачкаться. Но к ней пришло вдохновение: она ярко представила фею с крыльями голубой бабочки. Юная художница не выдержала и нарисовала её. Кирилл с удивлением отметил, что она точь-в-точь угадала образ феи, которая ему приснилась.

Перед концертом Лариса придирчиво осмотрела себя в зеркале.

— Вроде всё в порядке. Ах, нет, вот одно маленькое пятнышко на щеке. Надо его смыть.

— Где пятнышко? – удивился Кирилл. – По-моему, нет никакого пятнышка.

Лариса быстро привела себя в порядок, и они с мамой и с братом отправились в музыкальную школу на концерт. Кирилл играл не только классику, но и свои мелодии. Его выступление имело большой успех.

А Лариса в ту ночь увидела интересный сон. Она во сне летит, а навстречу ей – голубая бабочка. Кружится в воздухе и превращается в фею с голубыми крыльями, точно такую, какой Лариса её нарисовала. Как и Кириллу, ей показалась, что она где-то видела эту фею: или в своих снах или в своём воображении.

— Здравствуй, Лариса, — улыбнулась фея. – Теперь с тебя сошли чары колдуньи Эллы и я смогла явиться тебе во сне. Ты была заколдована волшебной резинкой. Но теперь ты избавилась от чар и стала прежней Ларисой, даже лучше, чем была. Ты сейчас более опрятная, аккуратная, на лице и на платье ни единого пятнышка.

Как ни странно, колдунья Элла, сама того не понимая и не желая, принесла пользу. Ты многое почерпнула после горького опыта с волшебной резинкой и так называемыми вечными красками. Конечно, легко жить, когда ничего не нужно делать самому, когда всё за тебя выполняют. Но ведь тогда становишься зависимой, а без подпорок теряешься, чувствуешь себя беспомощной. И какой из этого вывод? Не надо искать лёгких путей, надо всегда рассчитывать на себя, на свои силы. Хорошо, когда у тебя богатый внутренний мир, но не надо забывать и о мире, который тебя окружает.

Хотя, конечно, нельзя жить без сказочного мира. Это не совсем так, что вечных красок не бывает. Есть чудесные краски, которые наполняют твой внутренний мир. Надеюсь, эти краски не иссякнут никогда.

 Сказка опубликована в альманахе «Земляки» (Нижний Новгород), 2017, выпуск 22.