Михаил Аркадьевич Светлов — русский и советский поэт, драматург — родился  17 июня 1903 года в Екатеринославе (ныне Днепропетровск).

Имя 23-летнего поэта Михаила  Светлова прозвучало на всю страну 29 августа 1926 года, когда в «Комсомольской правде» было напечатано его стихотворение «Гренада»:

Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные,
Прощайте, друзья —
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»

Этот день стал поэтические днем рождения Светлова. Сам Михаил Аркадьевич признавался, что именно в «Гренаде» он открыл самого себя.

Стихотворение моментально разнеслось по всей стране. Маяковский читал его со сцены, а Марина Цветаева писала из Парижа Пастернаку: «Передай Светлову, что его «Гренада» — мой любимый стих за все эти годы. У Есенина ни одного такого не было. Этого, впрочем, не говори, пусть Есенину мирно спится».

Положенные на музыку стихи оказались пророческими. Когда в 1936 году началась война в Испании, «Гренаду» пели советские летчики над Гвадалахарой. Затем ее подхватили бойцы-интернационалисты, и скоро песню запела Европа.

Позднее, в гитлеровском лагере смерти Маутхаузене «Гренада» была гимном заключенных.

Невероятный успех «Гренады» грозил Светлову незавидной судьбой поэта одного стихотворения. Но однажды, в 1935 году, к поэту пришел кинорежиссер Семен Тимошенко. Он делал картину «Три товарища», в которой должна была быть песня про Каховку. Светлов вспоминал: «Каховка — это моя земля. Я вспомнил горящую Украину, свою юность, своих товарищей…». Через 40 минут песня была готова.

Каховка, Каховка, родная винтовка,
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орел и Каховка —
Этапы большого пути.

Светлов был народным любимцем, но жизнь его не была гладкой. Комсомолец-романтик, он был исключен из комсомола. Веря в идеалы революции, он никогда не вступал в партию. Воспевая мечту о летящей к счастью молодой стране, он был гоним властями. Светлов добровольцем ушел на Гражданскую, а его преследовали за симпатии к троцкистам. Военным корреспондентом он дошел до Берлина в 45-м, но был «невыездным» и никогда не увидел той самой Гренады, которую прославил на весь мир.

Годами его не печатали, не упоминали критики. Только в 1959 году поэт вернулся в литературу. Но жить оставалось уже так мало.

28 сентября 1964 года Михаил Светлов скончался от рака.

Истории из жизни

Тернистый путь в русские писатели
В своей ранней автобиографии Михаил Светлов (Шейнкман) иронически писал:
«Я, Михаил Аркадьевич Светлов, родился в 1903 году 4/17 июля. Отец — буржуа, мелкий, даже очень мелкий. Он собирал 10 знакомых евреев и создавал «Акционерное общество». Акционерное общество покупало пуд гнилых груш и распродавало его пофунтно. Разница между расходом и приходом шла на мое образование.
Знакомство с литературой произошло случайно: отец приволок в дом кучу классиков с тем, чтобы пустить бумагу на кульки для семечек. Юный Светлов охнул и договорился с отцом: сначала он читает, а потом родитель заворачивает. Так он приобщился к литературе.

И еще любил рассказывать: «В детстве я учился у меламеда. Платили ему пять рублей. И вдруг отец узнал, что в соседнем местечке берут три. Он пришел к меламеду и сказал: «Хорошо, пять так пять. Но за эти деньги обучи его русской грамоте».
— Так я и стал, — заключал Светлов, — русским писателем».

Телесная арифметика
Всю жизнь Светлов был очень худым.
— У всех телосложение, — жаловался он, — а у меня — теловычитание.

Без лишнего — никак
На юбилее Михаила Светлова было оглашено письмо отсутствовавшего Вениамина Каверина, в котором он, в частности, писал: «Я завидую не только таланту Светлова, но и его удивительной скромности. Он, как никто, умеет довольствоваться необходимым».
— Мне не нужно ничего необходимого, — пожал плечами Светлов, — но я не могу обойтись без лишнего.

Одно стихотворение — за полгода
— Об одном стихотворении, — рассказывал Михаил Светлов, — можно сказать, что я работал над ним более полугода. Это было летом. Я проснулся. Пришла рифма. Бумаги под рукой не оказалось, и я стал писать на перекидном календаре. Писал, зачеркивал, снова писал… Под утро, когда стихотворение было закончено, смотрю — уже декабрь!

Действенная угроза
Светлов сделал подборку переводов молдавских поэтов для кишиневского издательства. С гонораром случилась большая задержка. Устав ждать, Михаил Аркадьевич послал в издательство угрожающую телеграмму: «В случае невыплаты денег в ближайшее время я переведу ваших поэтов обратно на молдавский». Гонорар прислали на следующий день телеграфом.

Репутацию не пропьешь
Светлов постоянно пребывал в состоянии легкого опьянения. О причине своего пристрастия к алкоголю он рассказывал так. Во второй половине 20-х годов его вызвали в ГПУ и предложили быть осведомителем, разумеется, под красивым предлогом «спасения революции от врагов». Светлов отказался, сославшись на то, что он тайный алкоголик и не умеет хранить тайны. Из ГПУ он прямиком направился в ресторан «Арагви», где сделал все, чтобы выйти оттуда на бровях.
— С той поры, — говорил Светлов, — мне ничего не оставалось делать, как поддерживать эту репутацию.

На передовой
Литературовед Борис Бялик рассказывает такой эпизод.
Во время войны они с Михаилом Светловым были на передовой. Светлов читал бойцам стихи. Начался воздушный налёт. Бомбы падали близко, но никто не ушёл в укрытие. Светлов дочитал стихотворение до конца. К счастью, всё окончилось благополучно, и никто не пострадал.
Бялик спросил его:
— Неужели тебе не было страшно?
— Нет! — ответил Михаил Аркадьевич. — Но я заметил, что в моём стихотворении есть длинноты.

Туристическое агентство «Красная армия»
После войны, по подсказке КГБ, Светлову не разрешали выезжать за границу, ссылаясь на то, что он пьет и что у него нет «международного опыта». Узнав, откуда ветер дует, поэт рассмеялся: «Там забыли, что я однажды уже был за границей — вместе с Красной Армией дошел до Берлина».

Русская проза и еврейские стихи
При обсуждении повести Казакевича «Звезда» писательница А. сказала:
— Удивительно! Говорят, раньше он писал посредственные еврейские стихи, а теперь у него великолепная русская проза.
— Дорогая, — ответил ей Светлов, — не перейти ли тебе на еврейские стихи?

Рожденный ползать
Принимали в Союз писателей поэта, человека малоспособного, но пробивного. Светлов высказался против. Кто-то защищал:
— Но ведь его стихи посвящены важной, солдатской теме.
— Когда я читаю хорошие стихи о войне, — возразил Светлов, — я вижу: если ползет солдат, то это ползет солдат. А тут ползет кандидат в Союз писателей.

Круглосуточное понятие
Иосиф Игин вспоминал:
«Разбуженный однажды ночным звонком, я спросил его:
— А ты знаешь, который час?
— Дружба, — ответил Светлов, — понятие круглосуточное».

А кто не пьет?
В начале 60-х годов на правлении Союза писателей разбирали за пьянку и дебош молодого поэта. Тот долго и уныло ноет в свое оправдание, что творческий человек не может не пить, его эмоции того требуют… «Достоевский пил, — перечисляет он, — Апухтин пил, Толстой пил, Бетховен пил, Моцарт пил…»
Тут кому-то из «судей» надоело, и чтобы прервать это занудство, он спросил:
— А что, интересно, Моцарт пил?
Михаил Светлов, до этого мирно кемаривший в углу с похмелья, тут же встрепенулся и ответил:
— А что ему Сальери наливал, то он и пил!

Секундное удовольствие
Автор детективной пьесы, сразу прошедшей во многих театрах, купил массивные золотые часы с массивным золотым браслетом. Увидев это сооружение, Светлов усмехнулся:
— Старик, — сказал он, — а не пропить ли нам секундную стрелку?

Горничная и брюки
В гостинице, Литва, 1957:
Огнев: — Ну вот. Брюки повесим, завтра придёт девушка, погладит их, помялись.
Светлов, уже засыпая: — Старик, лучше сделаем так — пусть погладит меня, а брюки повисят сами…

Одна капля
В ресторане «Тульпе», Каунас, 1957:
Огнев незаметно убрал бутылку водки со стола под стол (Светлову вредно пить). Светлов: «Э, тут стояла бутылка!» Подымает край скатерти. «Хорошо, — говорит Огнев, — так и быть, но только — одну каплю». Светлов философично: «Старик, а что такое бутылка? Одна капля. Только большая».
(Владимир Огнев. «О грустном юморе М. Светлова». «Литературная газета» № 2 — 2011)

Жертва маньяка
Однажды, получив извещение об уплате за квартиру, Светлов гневно воскликнул:
— ЖЭК – Потрошитель!

Стихи, которые нельзя напечатать
Однажды Александр Ревич выпивал в ресторане ЦДЛ с Михаилом Светловым . Светлов сказал:
— Сейчас я прочту вам новые стихи. По-моему, удачные. Жаль только, что их нельзя напечатать.
Достал какую-то смятую бумажку, вздел на нос очки и прочёл. Стихи были неплохие, очень печальные.
— Хорошие стихи, — сказал Ревич. — Но почему вы решили, что их нельзя напечатать? Очень даже можно.
Светлов внимательно посмотрел на Ревича:
— Вы в этом уверены?
— Конечно!
И Светлов заплакал. И сказал сквозь слёзы:
— Всю жизнь мечтал написать стихи, которые нельзя напечатать…

Гражданская заслуга
Из воспоминаний Варлама Шаламова.
Светлов встал, протягивая мне руку:
— Подождите. Я вам кое-что скажу. Я, может быть, плохой поэт, но я никогда ни на кого не донес, ни на кого ничего не написал.
Я подумал, что для тех лет это немалая заслуга — потрудней, пожалуй, чем написать «Гренаду».

Стыдно
Молодая писательница М. пришла к Светлову и стала читать ему свою пьесу. Он деликатно слушал. Дочитав первый акт, М. сказала, что, вероятно, пьеса слабая и ей стыдно читать дальше.
— Тебе стыдно читать, – ответил Светлов, — а каково мне слушать?

Педагогическое
В одной из своих статей, посвященных воспитанию, Светлов написал: «… Я глубоко убежден, что первый и главный помощник воспитателя — юмор. Недостатки первым делом надо не осуждать, а высмеивать. Я не Песталоцци, не Ушинский и не Макаренко, моя специальность совсем другая, но я убежден, что в ребенке надо вызывать не страх наказания, а надо заставить его улыбнуться. Свойство всех детей — нарушать установленное. А если это нарушение показать в смешном и нелепом виде?
Если показать ребенку, что он в своем нарушении не столько грешен, сколько смешон?
Приведу два примера из практики воспитания собственного сына. Однажды я вернулся домой и застал своих родных в полной панике. Судорожные звонки в «неотложку»: Шурик выпил чернила.
— Ты действительно выпил чернила? — спросил я.
Шурик торжествующе показал мне свой фиолетовый язык.
— Глупо, — сказал я, — если пьешь чернила, надо закусывать промокашкой.
С тех пор прошло много лет — и Шурик ни разу не пил чернила.
В другой раз я за какую-то провинность ударил сына газетой. Естественно, боль была весьма незначительной, но Шурик страшно обиделся:
— Ты меня ударил «Учительской газетой», а ведь рядом лежали «Известия»…
Тут-то я и понял, что он больше не нуждается в моем воспитании».
(Светлов, М. А. Я за улыбку! / М. А. Светлов // Собрание сочинений : в 3 т. — М. : Худож. лит., 1974. – Т. 3 : Статьи. Воспоминания. Выступления. Сказки. — С. 80-81).

Мечта поэта
— Каждый поэт, — сказал Светлов, — мечтает написать такое стихотворение, которое хотелось бы читать шепотом.

Так держать!
Поэт Сергей Орлов подарил Светлову свою книгу «Колесо».
— Старик, — сказал Светлов, — еще три колеса и… машина!

Живой классик
Один восторженный поклонник Светлова, знакомясь с ним, воскликнул:
— Боже мой, передо мной живой классик!
— Что вы, — ответил Светлов. — Еле живой.

Старческое
Уже безнадежно больной, Светлов горько шутил:
— Старость — это время, когда половина мочи уходит на анализы.

Кто такой поэт?
— Поэт — это тот, кому ничего не надо и у кого ничего нельзя отнять, — сказал однажды Иосиф Уткин, коллега Светлова по поэтическому цеху.
— Нет, — мягко возразил Светлов. — Поэт — тот, кому нужно все и который сам хочет все отдать.

Последнее стихотворение
Рассказывает старая актриса…
Приходим мы с Борисом Слуцким в больницу к умирающему Светлову.
В палате у него порхают какие-то девушки в кожаных юбочках. Светлов был уже очень слаб, во время разговора попросил Слуцкого наклониться к нему и некоторое время что-то ему шептал. Наконец Слуцкий отпрянул и бросился к окну, давясь от смеха.
Я подошла к нему и спросила:
— В чём дело, Борис?
Кое-как одолев пароксизмы смеха, Слуцкий прочёл мне четверостишие:

Пора бы приняться за дело —
И девочки есть, и кровать.
Но х.., как солдат под обстрелом,
Никак не желает вставать!

(Ю. Вронский. Сплетни о писателях, художниках и других гражданах)