У ПОДЪЕЗДА

Ясным осенним днем у подъезда дома стояли две женщины лет сорока и жарко ссорились, не стесняясь, что кто-то слышит их вопли. А вопли их доносились до старика, который жил в квартире на первом этаже — у открытого окна он курил трубку с душистым табаком. А еще вопли женщин слышал дворник лет двадцати пяти, метлой вяло сгонявший в кучу опавшую с лип желтую листву.

— Нет, Федя будет жить со мной! Он любит мой борщ! — заявила одна женщина.

— Нет, Федя будет жить со мной! Он любит мой рассольник! — парировала другая женщина.

— Нет, Федя будет жить со мной! У меня квартира, машина и дача!

— У меня тоже все это есть! И квартира! И машина! И дача!

— Да, у меня денег — куры не склюют!

— И я не бедная!

— Да, у меня высшее образование!

— Удивила! У меня тоже!

— Да, я Федю на руках буду носить!

— Я тоже!

— Да, я тебе глаза выцарапаю!

— А я тебе нос откушу!

— Я люблю Федю; а Федя любит меня!

— Нет, Федя любит меня и только меня!

— Ты что не можешь найти другого вместо Феди?!

— Искала — не нашла! А ты что привязалась к Феде?!

— Больше не к кому!

— Да, ты посмотри на себя! Ты — старуха!

— Это ты посмотри на себя! Это ты — старуха!

Испепеляя друг друга взглядом, женщины замолчали, не зная, что сказать, что сделать. Разойтись?.. Подраться?..

— Эй, гражданочки! — пыхнув душистым дымом, крикнул старик из открытого окна первого этажа. — Зря вы глотки не дерите — к углу дома вы бегите. Кто первой добегёт — с той мужик и заживёт! Согласны?!

— Я согласна! — смерив соперницу презрительным взглядом, откликнулась одна женщина.

— И я согласна! — ответив убийственным взглядом, отозвалась другая женщина.

— На старт! — скомандовал старик.

Женщины сняли туфли.

— Внимание! Женщины встали плечом к плечу, лицом к углу дома.

— Марш! Воинственно гикая, женщины побежали, — аж, пятки засверкали! Но сверкание это не видел подметавший во дворе опавшую листву Фахмуддин (для ссорившихся женщин Федя). Его не волновало, какая женщина победит в забеге, с какой из них он будет жить. Далеко-далеко, в маленьком кишлаке, у него была жена и четверо детей.

******

УДРУЖИЛ

В ограниченном девятиэтажными панельками дворе крупный для своих восемнадцати лет Сергей Лепестов взбежал по лестнице на деревянную горку с пологим скатом, укрытым кое-где желто-красными кленовыми листьями.

— Тебе когда в военкомат? — спросил он и коснулся рукой спины Бориса Калымова, который облокотившись о деревянные перила, плевал, но не попадал в пустую пивную банку на борту песочницы.

— Будто не знаешь? – проворчал Борис, выпрямился и повернул мрачное лицо к своему ровеснику и другу. – Мы же вместе проходили медкомиссию.

— Завтра с вещами к восьми утра! – радостно воскликнул Сергей и топнул по настилу. Раздался треск. Топнул еще. Треск повторился.

— А послезавтра из Италии прилетает Марина, — сообщил Борис. — А после послезавтра мы с ней наметили подать заявление в ЗАГС.

— Забей. Подашь через год. Отслужишь и подашь, — посоветовал Сергей и коротко помесил воздух коленями и кулаками, имитируя рукопашную с врагом.

— Не уверен, что Марина меня дождется. Ты же видел ее. Красавица. Ноги, грудь – закачаешься, – сказал Борис, глядя на окна квартиры на самом верхнем этаже. – Отец – шишка в ФСБ. Мать – председатель суда. Брат – помощник прокурора. Старшая сестра замужем за банкиром. Да, с поддержкой таких родственников я добился бы успеха в любом деле.

— А я всего в жизни добьюсь сам. Сам отслужу в десанте, сам поступлю и окончу институт. Сам стану успешным бизнесменом, — заявил горделиво Сергей. Готовясь к армейской службе, он уже много лет занимался каратэ, а недавно прыгнул с парашютом.

– А я из-за армии потеряю Марину и дорогу в светлое будущее, — объявил траурным тоном Борис и плюнул мимо пустой пивной банки.

— Не потеряешь. Отслужим — вернемся настоящими мужиками. Все девчонки будут наши, — напророчил Сергей.

— Не хочу я служить, — признался Борис, косясь на друга, у которого мощь плеч не скрывала черная кожаная куртка. — Я хочу жениться на Марине.

— Серьезно?! – не поверил Сергей и с жалостью посмотрел на тонкие пальцы друга, сжимавшие перила.

— Серьезно, — подтвердил Борис и уставился взглядом на окна квартиры Марины. – Ума не приложу, как закосить от армии.

— Могу помочь! – объявил Сергей. — Полезай под горку. Просунь между ступенек лестницы руку. Я прыгну на нее и…

— И сломаешь! – перебил Борис.

— Сломаю, — подтвердил Сергей. – Со сломанной рукой в армию не возьмут, а в ЗАГС с Мариной можно.

— Больно же будет, — сказал Борис.

— Больно, — согласился Сергей и обнял друга за плечи. — Хочешь жениться на Марине, потерпишь.

Борис понял, что действительно найден способ отсрочки от армии, разбудил в себе мужество, сбежал по скату и зашел под настил, с которого Лепестов спросил:

— Готов?

— Готов! – откликнулся Борис, положил поперек ступеньки правую руку и крепко зажмурился. – Давай!

Сергей Лепестов увидел высунувшуюся из лестницы руку с тонкими пальцами и с каким-то необъяснимым наслаждением прыгнул на нее. Пока он летел, Борис вспомнил, что обручальное кольцо надевают на палец правой руки, убрал со ступеньки руку, да еще отшагнул от лестницы.

И вовремя! Ноги в фирменных кроссовках сломали одну ступеньку, другую, а потом переломились в голенях. От жуткой боли Сергей Лепестов не вскрикнул, не застонал, а побелел лицом и потерял сознание.

Борис Калымов испугался за жизнь друга и вызвал по мобильнику «скорую». Но раньше «скорой» во двор приехало такси, из которого появилась сочно загоревшая Марина и рослый блондин.

Борис бросился к счастливо улыбающейся парочке.

— Познакомься, любимый, это Боря, местный раздолбай, — сказала Марина и вместе с блондином скрылась в подъезде.

Борис застыл у бетонного фонарного столба. Такси уехало от подъезда. На детскую площадку прикатила «скорая» и забрала бесчувственного Лепестова. По дороге в больницу он очнулся, вспомнил свой прыжок с парашютом, свой прыжок на руку Калымова и, не стесняясь врача и санитара, горько заплакал.

 

Владимир Жуков