Неугомонно шепчутся деревья
О том, что их тревожит в час ночной,
И эту жизнь, как странное кочевье,
Быть может, в жизни вспомню я иной.
Как я брожу бездумно, одиноко,
А жизнь куда-то мчится от меня,
И вечная «изменчивость потока»*
Тревожнее теперь день ото дня.

12 мая 1984

****

*

Каждый день перед нами рождается мир,
Чтобы сгинуть в ночной темноте,
И ведет его Время, глухой конвоир,
К безнадежной, последней черте.
Заползает к нам в сердце безликая тьма
Из глубин первобытной тоски,
Словно Смерть каждой ночью приходит сама
И несут ее шлейф светляки.
Но глубокую бездну прорежет рассвет,
И в опаловой вспыхнет дали
Вновь полоска зари, ускользающий свет
Вечно юных мистерий земли.

*   Из стихотворения австрийского поэта Н. Ленау «Смотри в поток»

****

Знаки
Во всем я вижу знаки Божественной судьбы.

За ними мы во мраке Бредем, словно рабы.
О если б знаки эти Мы разгадать могли,
Нашли бы на планете Тот уголок земли,
Где в бесконечной сини Кружится листопад
И никогда не стынет Над рощею закат,
Где средь зеленой свиты Струится вдаль река
И воедино слиты Мгновенья и века.
Но нам порой неведом Тот самый главный знак,
И друг за другом следом Вступаем мы во мрак.
И все ж я верю: знаки Не могут обмануть
И во вселенском мраке Они укажут путь.

Январь 1972

****

Рождение стиха

Оно настигает внезапно,
Счастливое таинство слов,
И вмиг загорается рампа
Далеких и близких веков.
И вот уж «нездешней прохладой»*
Весь воздух вокруг напоен
И тянутся слов мириады
К тебе из ушедших времен.
И ты уже больше не знаешь,
Минута прошла или год,
И радостной птицей взлетаешь
В зовущий тебя небосвод.

*   «Когда нездешняя прохлада уже бежит по волосам» (В. Ходасевич)

 

Звонка телефона я жду,как в бреду.
Весь мир, затаившись, пророчит беду.
Холодная тишь подступает ко мне.
Не знаю, живу я иль это во сне?
Как зябко и как неуютно одной…
Соседи, как мыши, молчат за стеной.
И что им за дело, что вечером этим
Еще одно сердце замерзло на свете?!

 

5 октября 1986

 

Человек и ночь

Человек и ночь.
И в ночи беда.

И на кухне нудно каплет вода.

Человек и ночь.
И провал окна.

Эту ночь превозмочь я должна одна.

Проскрипели часы.
Вот пробило пять.

Я должна затаиться, должна молчать.

Я должна захлебнуться удушьем тоски
И услышать, как горе стучится в виски.

И в наплывах еще не рожденного дня
Убаюкает боль тупая меня.

25 мая 1981

 

Мне ничего не надо.
Тихо плывут облака…
Каплю за каплей яды
Из сердца исторгну, пока Не будет тихо и ровно
Биться оно в унисон
С природой, с которой кровно
С самых прадавних времен
Слито нерасторжимо…
Тихо плывут облака,
Года проплывают мимо,
Становится ноша легка.
И, кажется, вот достигну
Далекий, желанный предел
И вынырну вдруг из тины
Постылых житейских дел.

И будет освобожденной
Душе так легко дышать.

 

Тихий вечер

Медленно скользят минуты,
Как снежинки, в никуда.

За порогом холод лютый,

Над окном дрожит звезда.

Растворяюсь в дреме странной
И хочу про все забыть.
Только жаль, если нежданно
Оборвется жизни нить.

 

 

Состояние

Колотится сердце в тревоге.
Попала я вновь не туда.
Дороги, дороги, дороги…
Минуты, недели, года…

Уйти по пушистому снегу
Сквозь холод ночной в никуда.
Добраться скорей до ночлега,
Куда не идут поезда.
Забыть эти жуткие лица,
Плывущие тихо из тьмы,
И видеть, как солнце искрится
Над белой постелью зимы.

****

Я сегодня с тобой говорила
Или с тенью бесплотной твоей?
Я тебя из тоски сотворила,
Из отчаянья потерянных дней.
Ты явился ко мне ниоткуда
И, я знаю, уйдешь в пустоту.
По веленью нежданного
чуда Разбудил и убил ты мечту.
Ты уйдешь с этой болью привычной
В одиночества серую мглу.
Стало так до смешного
обычно Человека терять, как иглу.

 

****

И я вдруг поняла, что я люблю по кромке
Ходить, играть с судьбой на острие ножа,
Люблю ступать на лед, обманчивый и ломкий,
В предчувствии стрелы карающей дрожа;
Что я люблю следить слепых судеб сплетенье
И ощущать вокруг дыханье тайных сил,
И ждать, чтоб вспыхнуло в ночи стихотворенье
И чтобы Бог свечу во тьме мне засветил.

****

Я ухожу дорогой опустелой
Все дальше и все дальше от себя….

Уже оков не ощущает тело,

И лишь кружится, память теребя,

Над лесом крик вороны оголтелой.

Я ухожу дорогой опустелой…

.Белесый снег ложится на поля.

Чужая боль пронизывает воздух
И бьется в звуках тяжких и гортанных.
А в небе ярко проступают звезды,

Как соль на чьих-то незаживших ранах.

****

В провинции

Я могла бы родиться в этом
Невзыскательном городке.

Я могла бы нежарким летом
От людей бродить вдалеке.

Я бы в маленьком пыльном сквере
Зачиталась до темноты,
Размышляя о Боге и вере
И подолгу смотря на кресты.

А потом знакомой дорогой,

Я бы шла на вечерний сеанс,

И в фойе радиола убого
Распевала бы пошлый романс.

Ну а осенью дождик нудный
За окном бы весь день моросил
И на улице нашей безлюдной
Пес надрывно бы голосил.

А наутро бы шла в магазины
Деловито и важно, как все.

И старик с плетеной корзиной
Обогнал бы меня на шоссе.

Обветшалое зданье вокзала

Обходила бы стороной,

И, наверно, уже б не скучала,

Не желала бы жизни иной.
****

Я бьюсь, как листок,
на железном ветру.
Быть может, воскресну,
быть может, умру.
Быть может, развеюсь,
как легкий песок.
Быть может, сквозь толщу пробьюсь,
как росток.
А может, всю жизнь
проблуждаю во сне,
И в мире не вспомнит
никто обо мне,
И радуги свет, и сияние дня,
И музыка сфер не коснутся меня?

3 мая 1982

****

Скорей уйти от этой непогоды,
Чтобы забыться в шорохе листвы
И вновь услышать голоса природы,
Сокрывшиеся в шелесте травы.
И за потоком прихотливой мысли
Следить, лениво глядя в небеса,
Когда над головой твоей повисли
Звенящим роем птичьи голоса.
Глядеть на бесконечную дорогу
И в золоте родившегося дня
Оттаивать от муки понемногу,
Себя крестом надежды осеня!

30 октября 1981

****

Не сумев собрать деньги на похороны жены, старик повесился над ее телом.
( Из газетной статьи)

Над телом застывшим старик на крюке
Повис, сторублевка в его кулаке
Зажата — вот все, что осталось ему
Пред тем, как уйти в непроглядную тьму.
Вечерние тени ползут с потолка.
В нетопленой комнате два старика,
Забытые миром, ненужные тут.
А Там им найдется ли вечный приют?

10 декабря 1996

 

****

Сонет о рождественской елке
О детская радость, пушистая елка!
Мерцающий блеск золотистых шаров;
В сиянии свечек трепещут иголки,
Нарядные дети ждут добрых волхвов.
В уютной гостиной не страшны морозы,
И все же никто не подумал о том,
Что ель проливает янтарные слезы
И вторит ей скорбно метель за окном.
Мы в сердце своем заглушаем тревогу;
Не так-то уж праздников много у нас!
Но выбросят скоро тебя на дорогу,
Лишь только пробьет твой назначенный час.
Не помня наполненных счастьем минут,
Все мимо тебя равнодушно пройдут.

19 декабря 1996

****
В Пасхальную ночь

Здесь пламя теплых свеч колеблется
И тихо пение звучит,
И нимб святой прозрачно светится,
И Время вечное стоит.
И хочется уйти из дома мне
Под пламя тихое свечи
И радость ощутить бездонную
В преобразившейся ночи,
И слушать звоны колокольные
И тишину над головой,
И вознестись душой безбольною
Над темной папертью земной.

 

****

Преломления

К памятнику Павла I в Гатчине

Задушенный отец и нелюбимый сын,
На пыльном пустыре, усеянном камнями,
Перед пустым дворцом твоим стоишь один
И смотришь в прошлое незрячими глазами.
Ты видишь пред собой шагающих солдат,
Бой барабана здесь ты слышишь утром рано.
Куда же все ушло?
Погас надменный взгляд.
Осталась лишь одна зияющая рана.
Когда ж на землю ляжет мрак ночной
И стихнут в парке голоса людские,
В пустынный свой дворец, как верный часовой,
Войдя, пройдешь сквозь комнаты пустые.
И там тебя обнимет тишина,
И быт чужой уж больше не помеха.
Ты вскрикнешь, пробуждаясь ото сна,
Но гулкое тебе ответит эхо.
И снова ты взойдешь на пьедестал,
Вперяя в ночь глаза свои пустые.
И ты тогда поймешь,
Как ты устал
В глуши тебя отвергнувшей России.

Июль 1982
****

На просмотре картин Бориса Сергеевича Отарова

Подражание старинным балладам
Как страшно путнику в горах
В сгущающейся тьме:
Сверканье молний в небесах
И в сердце, как в тюрьме.
Распахнут сумрачный простор,
Вдали чернеет лес,

Как будто бы тебя в упор
Разглядывает бес.

Как будто душу сквозь века П
ронзают вихри мук
И слышится издалека
Трубы призывный звук.

И съежилась душа с тех пор
В предчувствии беды.
Но вдруг возникли из-за гор
Две синие звезды.
Забрезжил тихо новый день,
И вот открылась мне
Дождем омытая сирень
В распахнутом окне.

7 марта 1994

 

****

Картины Бориса Сергеевича Отарова

Из марева желтых красок
Всплывают лицо и руки.
Просто лицо и руки.
Но все изменилось вдруг:
Проступила печать чьей-то муки,
И брызжут из хаоса красок
Горячее солнца счастья
И черный ночной недуг.
А над этим заревом красок,
Над вихрями мирозданья —
Давно заглянувший в бездну,
Но к свету взметнувшийся Дух.

8 апреля 1977

Живописные фантазии Галины Ридной

Конь, словно сокол, взмывающий в небо,
И двое, взыскуя небесного хлеба,
Припали доверчиво к гриве коня…
Кругом полыханье иного огня,
Того, что дает заглянуть за пределы
Всех будничных дел в предвкушенье удела
Лишь отблеск которого видится в снах.
Лети же, мой конь, как дитя, в облаках!

12 мая 1990

****

На выставке работ Александр Тышлера

Из пепельно-жемчужной глубины
Ступает женщина неслышными стопами….
Вокруг ее главы — цветенье яркой жизни.
В очах ее — дремотная печаль,
И тонкий стан высок, как стан богини
В изысканном шекспировском плаще.
Нисходит по невидимым ступеням
Она к долинам сказочным земли,
Задумчивое зеркало печалей, любовных грез,
обманутых надежд.
Потом, впитав по капле боль людскую,
Она стремится в солнечный простор,
Но ей не расплескать земной печали
И вместе с нею день за днем кружить
Ей суждено над призрачной землею,
Неся на крыльях груз ее страстей.

1975

****

Прощание с Гурзуфом

Как тяжело быть изгнанной из рая!
Так хочется остаться навсегда
В краю, где день и ночь, не умолкая,
О берег бьет и плещется вода.
Где спят в покое вечном Адалары,
Все те же и иные каждый час,
Где дремлет на террасах город старый,
И кошки взглядом провожают нас.
Резных карнизов легкие узоры
Все те же, что и сотню лет назад,
И в облаках блуждающие горы,
И солнцем напоенный виноград.
Печальным убаюканная пеньем,
Я погружаюсь в дрему и, уснув,
Увижу, как мгновенье за мгновеньем
Уходит в мое прошлое Гурзуф.

Сентябрь 1991.

****

Дорога из Гурзуфа в Москву

 

Убогие русские села,
Унылые избы в снегу.
Люблю я свой край невеселый
В цветенье и в злую пургу.
Пронизаны нивы печалью,
А поезд бежит и бежит.
Окутана снежной вуалью,
Забытая ветка дрожит.
Так есть и так было веками:
Дождями опутанный лес,
А где-то туман над горами
И синяя бездна небес.
И, кажется, нет там тревоги
И горя. Но это обман.
Сердца наши так же убоги
Под небом сияющих стран.
Но все же возможны прорывы,
И сердце, летящее ввысь,
Вместит желтизну спелой нивы
И стража ночей, кипарис.
Вместит и во всем растворится
И в некий неведомый миг
Узрит, как вспорхнувшая птица,
Питающий вечность родник.

30 сентября 1993

****

Шапиро Элла Моисеевна — родилась в Москве.

Окончила Московский государственный библиотечный институт (ныне Московский государственный университет культуры) и курсы иностранных языков. Переводила на русский язык английских, американских, французских и бельгийских поэтов. В их числе Эдмунд Спенсер и другие поэты-елизаветинцы, Генри Лонгфелло, Роберт Фрост, Луиза Лабе и поэты «Плеяды», Марселина Деборд-Вальмор, Леконт де Лиль, Жерар де Нерваль, Артюр Рембо, Анри де Ренье, Морис Метерлинк.
Член Союза писателей Москвы.

«Странное кочевье» — первый сборник оригинальных стихов Э.Шапиро, в который включены также некоторые неопубликованные переводы.