СКАЗКА

«Одному перу Птицы цена ни мало, ни много – побольше целого царства….»  — Энциклопедия славянской мифологии

В далёкой Индии, в жестокую эпоху, когда одни люди были рабами других, в великолепном дворце жил раджа. Впрочем, речь не о нём. Около дворца в чудесном саду жил скромный павлин. В саду раджи было много павлинов, но только один из них был скромным. Он отличался от своих сородичей хотя бы тем, что все павлины любили горделиво распускать хвосты, а он – нет, никогда не вышагивал с распущенным хвостом.

Павлин дружил с сыном раджи, мальчиком по имени Радж. Юный раджа тоже считал Павлина своим другом, часто разговаривал с ним. Говорил, конечно, Радж, а Павлин стоял рядом и слушал. Он не умел говорить на человечьем языке, но всё понимал. А вот с  сородичами у  Павлина дружба не задалась. Другие павлины с презрением говорили ему на павлиньем языке:

— Ты не знаешь жизни, к тому же не распускаешь хвост.

Однажды наш скромный Павлин решил обратиться с вопросом к самому гордому из них,  который считался главным Павлином:

— Почему вы все так любите распускать хвост? Что тут интересного?

— Для красоты, конечно, – важно ответил главный Павлин. – Хотя мы и так красивые, но если распустим хвост, то становимся неотразимыми, и тогда с лёгкостью находим себе паву.

Остальные Павлины закивали. Тут подошли Павы, Павлины принялись красоваться перед ними, все разделились на пары, только наш Скромный Павлин остался в одиночестве.

«Да, любовь – это прекрасно, — подумал он. –  Но я пока не испытал такого чувства. А вдруг, если распущу хвост, то встречу свою любовь?».

И наш Павлин впервые распустил хвост. И что же? Сначала его окружил золотой свет, а потом в этом сиянии показалась птица небывалой красоты. Она вся светилась, а хвост был похож на павлиний, только ещё красивее. В тот же миг Павлин понял: это птица его судьбы. Но вдруг послышались шаги. Павлин опустил хвост, прекрасная птица исчезла, и наш  герой увидел юного раджу, спускающегося по мраморным ступеням дворцовой лестницы. Этот мальчик в богатой одежде, но с печальным лицом, подошёл к Павлину и обнял его.

— Как я рад тебя видеть, друг! – сказал Радж. – Я уже много раз говорил, какой я несчастный и одинокий, какая скучная у меня жизнь.  Каждый день одно и то же. Утром церемониальный завтрак, потом – церемониальный обед, церемониальный ужин. Слуги каждый день меня наряжают, причёсывают, учитель учит, учит. Больше всего я люблю вечер. Догадываешься, почему? Вечером перед  ужином мне разрешают одному погулять по саду. Никто не знает, что гуляю я не один, что у меня есть ты, мой единственный друг.

Павлин кивнул.

— Вижу, ты меня понимаешь, — грустно улыбнулся Радж. – Жаль, что не умеешь говорить. А мне бы так хотелось, чтобы со мной кто-нибудь поговорил, поиграл. Но во дворце нет ни мальчика, ни девочки моего возраста. Я самый одинокий, самый несчастный на свете.

Тут в сад спустилась богато одетая женщина. Это была придворная дама. Она низко поклонилась и сказала:

— Господин Радж, соблаговолите следовать за мной, чтобы вкушать ужин.

Мальчик вздохнул и подчинился. Как только юный раджа ушёл, из-за пальмы показалась  девочка, одетая в лохмотья. Если у Раджа лицо было печальное, то у девочки – ещё печальнее, глаза заплаканные, а на худеньких руках – следы от ударов плетью.

— Джасинта, Джасинта! – радостно загалдели Павлины – на своем павлиньем языке, конечно, — и дружно бросились к девочке.

У неё всегда было чем их угостить. Вот девочка высыпала из кармана крошки от чапати – лепёшки из серой муки. И Павлины, толкаясь, накинулись на угощение. Только Скромному Павлину не досталось ни одной крошки, потому что он не умел толкаться и драться. Но Джасинта, так же, как Радж, отличала его от остальных Павлинов и жалела. В другом кармане у неё всегда имелись крошки чапати специально для него. Она высыпала их около Павлина, он ей кивнул в знак благодарности и приступил к трапезе. Как и Радж, Джасинта тоже считала Павлина другом и поверяла ему свои заботы.

— Ах, Павлинчик! – вздохнула она. – Какая я несчастная! Мне не с кем поделиться, кроме тебя. Никто меня не любит, не жалеет. Все со мной жестоко обращаются, особенно господин управляющий. Он бьёт меня плетью по рукам за то, что медленно работаю, ничего не успеваю.  Он хочет распорядиться, чтобы меня привязывали к столбу и секли, как всех рабов, но господа не позволяют, я ещё мала. Так что управляющему приходится довольствоваться ударами по рукам. К столбу меня пока не привязывали.  Но как подрасту, мне это тоже предстоит.

А господин Радж недоволен жизнью, считает себя несчастным. Да если бы я жила как он, то считала бы себя самой счастливой на свете. У него есть всё, но главное, у него есть мать и отец. А я своих родителей никогда не видела. Он не знает, как живут рабы, а со мной даже не знаком. Мне не разрешают попадаться ему на глаза, и, когда он выходит в сад, я прячусь.

Тем временем Павлин доел крошки и, склонив набок головку, смотрел на Джасинту.

— Один ты меня понимаешь и жалеешь! – сказала маленькая рабыня. – А я знаю, почему мне не разрешают попадаться на глаза господину Раджу. Он всех спрашивает, нет ли во дворце мальчика или девочки. Конечно, как только господин Радж меня увидит, он сразу захочет со мной поиграть. Но разве можно радже водиться с рабыней?

Как бы мне хотелось, чтобы все были равны, чтобы не было ни хозяев, ни рабов! И ещё  хотелось бы, чтобы птицы могли разговаривать с людьми. Тогда мы подружились бы: ты, я и господин Радж. Но этому не бывать. Разве что случится чудо.

Павлин кивнул.

— Ты веришь в чудеса? – удивилась Джасинта. – Нет, чудеса бывают только в сказках.

Лицо девочки вдруг исказилось от страха.

— Ой, что же я с тобой заговорилась! Мне ведь велели выдёргивать сорняки. Сейчас придёт господин управляющий и опять побьёт меня по рукам.

Джасинта принялась рвать сорняки.

«Бедная девочка! – подумал Павлин. – Неужели ей никто не поможет? Если бы я мог! Хотя… возможно, я могу. Джасинта сказала: «чудеса бывают только в сказках». А та прекрасная птица, по-моему, она из сказки. Может быть, она поможет бедняжке?».

Павлин распустил хвост, снова вокруг разлилось сияние, снова появилась диковинная птица. Она подлетела к юной рабыне, которая торопливо рвала сорняки, бросила своё перо и исчезла. А перо само прикрепилось к верёвочному поясу Джасинты. Девочка так и застыла на месте, потом кинула на землю сорняки и подбежала к Павлину.

— Смотри, какое чудо! – воскликнула она. – Перо само прикрепилось к моему поясу. Наверно, оно из сказки.  Так и сияет!

Девочка подбежала к фонтану, посмотрелась в него и вновь замерла, забыв обо всём на свете. Она даже не заметила, что к ней с угрожающим видом приближается управляющий, крепкий сильный человек с плетью в руке.

— Эй, ты, скверная девчонка! – возмущённо закричал он. – Вместо того, чтобы работать,  любуешься на себя? Неслыханная наглость! Уставилась в фонтан, когда с тобой разговариваю я! А ну, повернись, паршивка!

Джасинта боялась, что управляющий отнимет перо, но ей ничего не оставалось делать. Маленькая рабыня повернулась к разъярённому управляющему и беспомощно вытянула худенькие руки. Злодей уже замахнулся плетью и… застыл на месте. Девочка думала, что он рассматривает перо, но ошиблась. Похоже, пера он вообще не заметил.

И тут произошло ещё одно чудо. Юная рабыня, много повидавшая за свою короткую жизнь, не на шутку испугалась. Управляющему словно заменили лицо: на Джасинту добрым, сочувственным взглядом смотрел словно бы другой человек. А потом бедняжка чуть не лишилась сознания – управляющий опустил плеть и заговорил ласковым голосом:

— Бедная малышка! Какие страшные следы на твоих крохотных ручонках! Неужели это сделал я? Прошу, прости меня, девочка!

— Г-господин у-управляющий, — запинаясь, проговорила Джасинта, — эт-то вы м-меня п-простите. Мне велено рвать сорняки, а я их вырвала мало. Но я сейчас всё сделаю, я успею.

— Нет, — покачал головой управляющий. – Пока раны не заживут, тебе нельзя выполнять такую тяжёлую и грубую работу. Сорняки вырву я. А ты посиди, отдохни.

Управляющий, к изумлению Джасинты, и вправду принялся рвать сорняки, а девочка, не веря своим глазам, села около цветов. Было видно, что сидеть просто так она не привыкла.

«Кажется, я понял, — подумал Павлин. – Это перо волшебное. Его, кроме меня и Джасинты, никто не видит, но перо влияет на окружающих, делает их добрее. Теперь Джасинту никто не обидит.  Как я рад за бедную девочку и как мне хочется встретиться со сказочной птицей!».

В то же мгновение Павлина вновь окружило сияние. Он взлетел высоко-высоко и встретил в вышине диковинную птицу. Павлин почтительно произнёс:

— О, прекраснейшая из прекрасных! Прими мою глубокую благодарность за то, что помогла несчастной маленькой рабыне, подарив ей волшебное перо. Я всего лишь павлин, обыкновенная птица, не сказочная, как ты, и точно не знаю, как выразить словами то, что я чувствую.

— Не надо ничего говорить, — ответила птица. – Я и так всё знаю и испытываю к тебе точно такие же чувства. Но не могу согласиться, что ты обыкновенная птица. Нет, ты необыкновенный павлин, иначе не смог бы встретиться со мной. Я Жар-птица.

— Жар-птица? – переспросил Павлин. – Я слышал о тебе. К радже часто приезжают гости из дальних стран. Однажды приехали гости из далёкой России и рассказали про Жар-птицу.

— Считается, что моя родина – Россия, — молвила Жар-птица, — но живу я в сказочном мире.  Оставайся здесь со мной.

Павлин согласился и стал жить в сказочном мире. Однажды счастливый Павлин загрустил.

— Почему ты такой печальный? – спросила Жар-птица.

— Я соскучился по юным друзьям, Раджу и Джасинте, — признался Павлин. – Очень за них беспокоюсь, хочу узнать, что с ними, как они там без меня.

— Благородное желание, — одобрила Жар-птица. – Давай слетаем к ним в земной мир. Только мы не сможем спуститься на землю. Я сказочная птица, ты теперь тоже. Но мы можем сесть на дерево в дворцовом саду и оттуда наблюдать за ними.

— Знаешь, чего мне захотелось? – сказал Павлин. – Поговорить с Джасинтой и Раджем. Я ведь с ними никогда не разговаривал. А ещё мне хотелось бы познакомить их с тобой. Ты ведь всё можешь. Нельзя ли перенести моих юных друзей в наш сказочный мир хотя бы на время?

— Это непросто, — покачала головкой Жар-птица. – Не все дети могут вот так сразу попасть в сказочный мир. Они должны быть готовы к этому. Джасинта готова. Она добрая и, кроме того, много страдала. А Радж пока не готов. Он мальчик добрый, однако думает только о себе, жалуется на  жизнь, хотя живёт в роскоши с любящими родителями.

— Но Радж не виноват, — заспорил Павлин. – Он совсем не знает жизни, не знает, как живут рабы, а с Джасинтой даже не знаком.

— Он непременно должен с ней познакомиться, узнать, как она живёт, и совершить благородный поступок, — сказала Жар-птица. – Я помогу, доверься мне. Летим!

И вот крылатая пара уже в дворцовом саду. Обстановка мало изменилась: среди цветов и фонтанов всё так же, распустив великолепные хвосты, разгуливали павлины, заигрывали с павами и, похоже, по нашему другу совсем не скучали.

А вот и Джасинта. Она-то как раз изменилась. Теперь это жизнерадостная девочка, никакого уныния на лице, никаких следов от ударов плетью на руках, только на поясе по-прежнему красуется перо Жар-птицы. Джасинта поливала цветы и приговаривала:

— Милые цветочки, хочу с вами поделиться. С тех пор, как появилось пёрышко, мне живётся по-другому. Оно, конечно, волшебное. Никто его не видит, и все стали такими добрыми. Господин управляющий больше меня не бьёт, наоборот, даже помогает мне в работе. Да, моя жизнь изменилась, но, милые цветочки, вы ведь не обидитесь, если я вам немного пожалуюсь? Мне очень одиноко. У меня был единственный друг, Павлин, непохожий на других павлинов, да он куда-то пропал. Где он? Мир жесток, а мой дружок такой скромный, нежный. Наверно, умер.

Лицо девочки стало грустным, как прежде. В это время по мраморным ступеням дворца понуро спускался юный раджа. Джасинта немедленно спряталась за пальму, за ту самую, на которой сидели Павлин с Жар-птицей. И рядом с этой пальмой уселся на траву Радж, но Джасинту не увидел – она ведь была с другой стороны. Радж печально произнёс:

— С кем бы поговорить? Может быть, с этой пальмой, вдруг она меня поймёт? Ты не можешь себе представить, пальма, какой я несчастный! Раньше я был счастливым, только не знал этого: у меня был друг, Павлин, непохожий на других павлинов. А теперь он пропал, улетел.  Наверно, ему надоело  слушать мои жалобы. И зачем я  жаловался? А потому что думал только о себе. Пальма, ты такая высокая, ты всё видишь. Пожалуйста, передай весточку моему другу! Дорогой Павлин, услышь меня, вернись! Или хотя бы брось мне своё перо. Не бросает. Наверно, он умер. Я тогда тоже умру.

Радж закрыл лицо руками и бросился на траву. Джасинта заплакала и прижалась к пальме.

— Не могу смотреть, как страдают мои друзья, — забеспокоился Павлин. – Как им помочь?

— Брось Раджу своё перо, — ответила Жар-птица.

Не успела она договорить, как перо само отделилось от Павлина и полетело вниз. Но дети его не увидели, потому что Джасинта уткнулась лицом в ствол пальмы, а Радж – в траву. Тогда павлинье перо подлетело к Раджу и принялось щекотать ему шею.

— Что такое? – возмутился Радж. – Кто посмел отвлекать меня от переживаний?

Мальчик сел и с удивлением и радостью воскликнул:

— Перо! Значит, Павлин жив!

Джасинта выглянула из-за пальмы, посмотрела на перо и улыбнулась. Радж хотел взять перо, но оно полетело по воздуху.

— Пёрышко, пёрышко, не улетай! – закричал мальчик. – Останься у меня в память о моём друге. Я прошу, нет, я приказываю тебе не улетать!

Радж бросился  за пером. И тут перо Жар-птицы отделилось от пояса Джасинты и полетело рядом с павлиньим.  Девочка испуганно вскрикнула и кинулась бежать за своим сокровищем. Дети бежали рядом, не замечая друг друга. Вдруг перья соединились, взмыли вверх и исчезли, а дети столкнулись лицом к лицу. Радж опешил, а Джасинта не на шутку испугалась. Она низко поклонилась и пролепетала:

— Простите, господин Радж, я нечаянно, я не хотела. Не губите меня!

— Кто ты такая? Откуда ты взялась?

— Я? Джасинта, — чуть слышно ответила девочка. – Я здесь живу.

— Вот как? Значит, все меня обманывают? Утверждают, будто во дворце нет детей моего возраста, — возмутился юный раджа.

— Дело в том, что я не в счёт, я рабыня, — робко объяснила девочка.

— Рабыня? Значит, и дети могут быть рабами? – удивился Радж. – А я думал, рабами бывают только взрослые. Впрочем, мне всё равно, рабыня ты или нет. Я всегда мечтал познакомиться с мальчиком или с девочкой. Вот мы и познакомились, теперь будем дружить.

— Простите, господин Радж, — вновь поклонилась Джасинта, — но я не смогу с вами дружить. Вы раджа, а я рабыня. Раджи не могут дружить с рабами.

— Раджи могут всё, — гордо заявил Радж. – Как раджа захочет, так и будет. Я хочу стать твоим другом и повелеваю тебе дружить со мной.

— Ну, если вы повелеваете, господин Радж, то я не могу ослушаться, — с поклоном проговорила Джасинта.

— Довольно твердить одно и то же: «господин Радж, господин Радж». К друзьям так не обращаются. Называй меня просто Радж и на «ты».

— Нет, нет, господин Радж, не могу, мне нельзя! – в отчаянии воскликнула Джасинта.

— Тебе всё можно. Я разрешаю, нет, я тебе приказываю называть меня Раджем и на «ты».

— Если вы приказываете, господин… то есть Радж, я не могу ослушаться вашего… то есть твоего приказания.

— Вот это другое дело. Раз мы друзья, может быть, ты расскажешь мне что-нибудь интересное, сказочное? Я люблю сказки.

И Джасинта принялась рассказывать свою историю о волшебном пере.

— Какой ужас! – воскликнул Радж. – Я даже не подозревал, что рабы так живут и что наш управляющий – такой злодей.

— Но он исправился, — возразила девочка.

— Только из-за пера. Раз пера у тебя нет, то всё пойдёт по-старому. Но ты не бойся. Я твой друг и не дам тебя в обиду, — взволнованно сказал мальчик.

— Спасибо, Радж, — с признательностью проговорила Джасинта.

— Ты не представляешь, как я рад, что узнал тебя, но всё же мне грустно. Оказывается, у нас с тобой был общий друг, Павлин, и он улетел. Может, он встретил птицу, которая понимает его больше, чем мы, и полетел за ней? Наверно, это сказочная птица, та, что подарила тебе перо.

— Если так, — улыбнулась Джасинта, — то за нашего друга можно только порадоваться.

— Точно, Джасинта, точно! Теперь я знаю, где Павлин. Он в сказочном мире вместе с диковинной птицей. Вот бы нам попасть в сказочный мир!

— Никак нельзя, — покачала головой Джасинта. – Сказочный мир слишком далеко.

— Но мы всё равно туда попадём, — твёрдо заявил Радж. – Я в это верю. За нами прилетит Павлин со своей волшебной птицей, и они будут катать нас по разным сказкам.

— Какой ты фантазёр, Радж! – засмеялась Джасинта.

И вдруг послышался разъярённый вопль:

— Что за наглость!

Дети вздрогнули, оглянулись. Перед ними стоял управляющий. Его лицо было перекошено от злобы, в руке он держал плеть.

— Как ты посмела, жалкая рабыня! – продолжал он. – Как ты посмела дерзко разговаривать с его высочеством, неприлично смеяться, называть его высочество по имени, да ещё и на «ты»! Я тебя избаловал. Уж не знаю, что со мной случилось в последнее время. Но больше я не повторю своих ошибок. Я приучу тебя к порядку. Ты давно не получала ударов плетью.

Управляющий замахнулся на Джасинту, но Радж загородил её.

— Послушай, ты! — надменно обратился он к управляющему. – Как смеешь обижать ни в чём не повинную беззащитную девочку?

Управляющий растерянно опустил плеть и пробормотал:

— Но, господин Радж, она называла вас просто по имени и на «ты»…

— Потому что я ей приказал, — промолвил юный раджа.

— По какой причине, осмелюсь узнать, вы дали рабыне такое небывалое приказание? – спросил управляющий, удивлённо вытаращив глаза.

— По той причине, что она моя подруга, — отчеканил Радж.

— Но, ваше высочество, это невозможно! Господа не могут дружить с рабами.

— Как ты смеешь со мной спорить? – возмутился юный раджа. – Я здесь главный, а не ты. Запомни: Джасинта – моя подруга, и я никому не позволю её обижать.

— Простите, ваше высочество, но вы ещё слишком молоды, наивны и не знаете жизни, — вкрадчиво продолжал управляющий. – Джасинта очень хитрая. Она хочет втереться к вам в доверие, чтобы вы её защищали, обеспечили ей хорошие условия, может быть, даже освободили  от рабства. Но я считаю своим долгом наказать бессовестную девчонку. Сейчас пойду к господам и добьюсь, чтобы тебя, негодница, привязали к столбу и высекли.

Взбешённый управляющий ушёл, и опять случилось волшебство: перья Павлина и Жар-птицы показались в воздухе. Дети не растерялись: Радж схватился за перо Павлина, Джасинта – за перо Жар-птицы. Перья понесли детей ввысь. Вот друзья уже на пальме. Птицы обо всём поведали детям, которые успели привыкнуть к чудесам и даже почти не удивились.

— Теперь вы оба готовы к сказочному миру, — сделала заключение Жар-птица. – Ты, Радж,  благородно себя проявил, защищая Джасинту. Мы покатаем вас по сказкам.

Радж сел на спину Павлина, Джасинта – на спину Жар-птицы, и дети стали летать по разным сказкам. Они облетели весь мир, побывали и на родине Жар-птицы, в России. В конце сказочного путешествия Жар-птица вернула Джасинте своё перо, а Павлин Раджу – своё. Дети сами не заметили, как снова оказались в саду. Пояс юного Раджа, помимо драгоценных камней, теперь украшало ещё и павлинье перо. Ну, а на верёвочном пояске Джасинты снова  красовалось перо Жар-птицы. Вернулся управляющий. Перьев он не увидел, но его лицо стало добрым.

— Ваше высочество, – почтительно сказал он, –  вас вместе с Джасинтой просят во дворец. Не бойся,  девочка. Никто тебя не накажет.

Управляющий привёл детей во дворец, где их ожидали родители Раджа. У обоих были ласковые, приветливые лица. Джасинта низко поклонилась господам.

— Бедная девочка! – погладила юную рабыню по голове мать Раджа.

— Мы приняли такое решение: станешь нашей дочерью и жить будешь с нами во дворце, — промолвил отец Раджа.

Джасинта заплакала от счастья. С этого дня кончились страдания маленькой рабыни и одиночество юного раджи. А чудеса не кончились: перья навсегда остались у Раджа и Джасинты. Иногда они уносили их к крылатым друзьям – сказочной Жар-птице и скромному, тоже сказочному, Павлину.

 

Автор Любовь Сидорова

Иллюстрации Антона Макарова, 12 лет