Мы и перед самими царями говорим, хотя не нами выдуманную, однако истину; между тем как их вельможи, не смея перед ними раскрывать философических книг, читают им только оды  и надутые записки об их победах.

Крылов

Чтоб зло пресечь: забрать все книги бы да сжечь!
Грибоедовский Фамусов

Мужик ретивый был работник,
И дюж, и свеж на взгляд…
Крылов

Подлинное произведение искусства, заявлял Белинский, не поддаётся пересказу. Иначе как пересказать обнажённую сущность «в чистом виде» –  тайну крыловской  басни? Ибо суть  басни живёт во всём, везде и во всех нас – издетства. В каждой фигуре, наизусть запомненных персонажах, типажах и деталях, – словно в материнских колыбельных, – составляющих образное единое и неделимое целое: «Издетства я к трудам привык…».
Крылов ввёл в литературу «мужицкий» взгляд на вещи, восходящий к традиционно-патриархальному строю мышления. Признав равноправность как народных, так и гуманистических суждений о насущном. Ему близка и людская правда, и правда сугубо личная. Жизнь плебса – простая и безыскусная, – сейчас  бы изрекли: априори «протестная», – становится для Крылова источником нравственных оценок. С особой очевидностью это раскрылось в период Отечественной войны 1812 года: авторский «голос» эмоционального выражения – дан непосредственно населению.
Сочинитель Крылов говорил от имени народа. Устами сочинителя Крылова говорил великий творец – народ: «…Самобытный, неподражаемый Крылов обновлял повременно и ум и язык русский  во всей их народности. Только у него были они свежи собственным румянцем, удалы собственными силами… Мужички его – природные русские мужички; зверьки его с неподкрашенною остью». (А. Бестужев. 1823 г.)
Подобно Щедрину, морально «загнивающему», но, наизворот, творчески растущему  в  невыносимой пыли и скуке Вятского губернского правления,  Иван Крылов прекрасно знал и суровые законы «маленькой» жизни, и непреложные правила «большой» сцены, и священные тайны этнической речи, её подноготную. Накрепко и с малолетства изучив всё это в присутственных местах – канцелярии тверского магистрата (1778), затем в петербургской Казённой палате (1782).
Будучи мальчишкой, Крылов стал непосредственным свидетелем системы взяток и подкупов, с помощью которых вершились судебные дела. Впоследствии он не забыл детских впечатлений. В журналах и баснях, принадлежащих к так называемому животному эпосу,  впечатления детства отражены выпукло и верно.
Правда, Салтыков-Щедрин, Островский, Некрасов («Эту привычку к труду благородную нам бы не худо с тобой перенять…»), Сухово-Кобылин – будут идти  по проторенным следам. Крылов же был первым. Ему было тяжелее всех.
Впитав ритм, чувства и удивительное разнообразие поэтических форм  французского баснописца Лафонтена (1621 – 1695), в стихах следуя за Ломоносовым и Державиным, – задолго до Пушкина и Грибоедова, Добролюбова и Гоголя (…«Поэт и мудрец слились в Крылове воедино») – он предопределил «родовые черты» (В. Архипов) реализма 19 в. Основы будущей незыблемой пушкинской системы взглядов.
.
«Сам Пушкин не полон без Крылова»…
.
Мужицкий дух крыловских басен претил «образованному вкусу» истых карамзинистов: И. Дмитриеву, П. Вяземскому, В. Жуковскому, К. Батюшкову, В. Пушкину, А. Воейкову; – блестящим публицистам, критикам, общественным деятелям. Одновременно средней руки поэтам. Строившим литературные «потёмкинские деревни» во имя прославления крепостного права.
С 90-х годов 18 века, будучи неплохим журналистом,  Крылов наносил сокрушительные удары по карамзинистам, изобличая ложь литературных мистификаций. Показывая героизм народа, стараясь быть крайне правдивым. Изображая подлинное бытие, нещадно карая зло. Несмотря, кстати, на министерский запрет на освещение тугой доли трудящихся в крепостническом обществе и государстве. Предвосхищая «подцензурщину» Гоголя, Белинского и  светлые озарения Тургенева. (Работает в журналах: «Лекарство от скуки и забот» (1787). «Утренние часы» (1788), – с первыми крыловскими притчами.  «Почта духов» (1789), – журнал, близкий по духу творениям Радищева.)
Правда, во дни безвременья и вынужденной безработицы: «…Как лист иссохший я оставлен среди ярящихся огней»; в неблагоприятные и неблагодарные  дни екатерининского, а потом и павловского режимов (середина 90-х гг. XVIII в.), Иван Андреевич печатает пару-тройку стихотворений в альманахе Карамзина «Аониды». Что свидетельствует о его дружелюбном нраве и широких   связях в «благородных кругах».
…А также неизменно пишет и пишет в стол. Созданные в то нелёгкое время сочинения – «средь нужды, нищеты и горя» – опубликуют, к сожалению,   лишь после его смерти.
.
***
.
На протяжении многих лет своего большого жизненного пути Крылов тесно связан с театром. (Первые впечатления получил в театре духовной семинарии  г. Твери, куда семья Крыловых переехала в 1775 г.) Отдал сцене немало своих неуёмных сил, энергии, таланта: «Театр… есть училище нравов, зеркало страстей, суд заблуждений и игра разума». Его перу принадлежит 11 оригинальных пьес: «Клеопатра», «Филомела», «Пирог» и др. И две переводные: оперы «Сонный порошок» и «Американцы». Выступал по вопросам театра в различных изданиях, – развивая передовые эстетические взгляды, носившие вполне демократический характер.
Наконец, Крылов был вдохновлённым актёром-любителем. Недурно играл на сцене и превосходно исполнял роли в собственных пьесах.
.
…Тут, вижу я, с Чернавкой
Подщипа слёзы льет;
Здесь князь дрожит под лавкой,
Там дремлет весь совет;
.
В трагическом смятеньи
Пленённые цари,
Забыв войну, сраженьи,
Играют в кубари.
.
(А. Пушкин о язвительной антиправительственной «шутотрагедии» И. Крылова «Подщипа», не напечатанной при жизни автора. Пьеса увидела свет в 1871.)
.
Впоследствии, сев, вспрыгнув на своего огненного конька – басню (написал их более 200), Крылов легко, подвижно и стремительно, будто в полёте на ершовском горбунке,  развивал действие строго очерченных характеров-персонажей. Изумляя читателя яркой  выразительностью речи героев – индивидуальной, социальной. По-театральному ошеломляя публику тонкой драматургией злободневности. Точностью сатирического прицела. Безошибочным определением личного и коллективного адресата.
– Почему басня?.. – спрашивали его.
– Этот род понятен каждому: его читают и слуги и дети, – отвечал И.А.
.
«Святость законов»
.
Кто бы мог подумать, что сегодняшняя «горячая» тема распределения богатств, тема продажной олигархии, коррумпированной верхушки –  «мнимой власти», – на самом деле поднята на публицистический флагшток именно дедушкой Крыловым! 200 с лишним  лет назад…
«Миллион», «мешок с деньгами» – вот властитель дум крепостной России XIX в. «Миллионы», «миллиарды» – разделяют и властвуют в России современной. России, невзирая ни на что крыловской – песенной, басенной, мифологичной. Полной иллюзий по поводу «законов» и «конституций». Где прогрессивные поначалу буржуазно-демократические течения оборачиваются по итогу ещё большим грабежом и гнётом.
Да и вообще, дело Крылова живёт и здравствует!..
Взгляните, господа, – вокруг полно «баснописцев», направо и налево обличающих существующие порядки. Осмеивающих заискивание перед Царём прислужников-прихлебал. Описывающих  вторжение во все поры и сферы человеческой деятельности авторитета «денежных мешков» и «корпораций разных служебных воров и грабителей…» (Белинский). Да и ваш покорный слуга, пожалуй, такой же апологист-публицист, раз сводит воедино сатирические концы двухсотлетней давности, примеряя их к сегодняшним реалиям… и к себе заодно: лекалом  вдумчивости и вдохновения.  И не безосновательно, – показывает  практика.
Но и в стороне стоять невозможно. И Вы, дорогой читатель, должны это чувствовать как никто лучше, сопоставляя грани живой морали происходящего вокруг, – раздвигая горизонты познания с помощью книг, Инета, телекоммуникаций. Благо, с  доступом к информации сейчас нет проблем: «Читатель, будь ты сам судьёю…»
Обаче в 19 в. выйти за пределы бесправия и унижений мыслящему читателю и гражданину было ой как непросто! Поскольку освобождение из сплетения социальных противоречий, контрастов и крайностей российской действительности  извека  реализовывалось – или в мужицких войнах, бунтах, – либо в революциях. Что и предприняли доблестные декабристы.
Крылов не призывал к тотальным преобразованиям, для себя не видя иного правления, кроме монархического: «…О царь! Наш добрый царь!» Одновременно благоговея перед громадною силой слова. Будучи идейно согласным и близким с революционным замыслом радищевского «Путешествия…»: «…вельможа – друг всякого придворного истопника и раб едва-едва при дворе нечто значущего».
И факт, что Великую французскую революцию подготовили писатели Франции, Крылов  никак не отрицал: уж он-то с младых ногтей прочувствовал влияние меткой фразы, слова, литературы на социум.
При всём своём умеренном консерватизме политических воззрений,  «Практическая мудрость» гениального рассказчика Крылова полностью совпала с тогдашними декабристскими умонастроениями. Аки в дальнейшем сошлась со взглядами многих русских революционеров. Вплоть, повторюсь, до  идеологии сегодняшней либеральной  оппозиции. Но уже в качестве дополнительного окраса,  живописного оттенка, примера. Эталона.
Поскольку нынешние оппозиционеры-баснописцы, конечно же, превзошли Крылова в жёсткости, даже жестокости, бескомпромиссности, прямоте и пронзительной жгучести творческого выражения мысли.  Ну… на то он и классик, Иван Андреевич Крылов. Чтобы быть образцом. Быть наставником и отцом всем литераторам, творцам пародийно-сардонических, шаржированных форм.
В известной мере, баснописцев теперь пруд пруди. Иван Андреевич, в свою очередь, долгое время один-одинёшенек вёл самые острые темы века в самом остром их проявлении. Мужественно и бесстрашно: «Как же было народу не полюбить своего родного заступника, который в некоторых случаях отваживался так дерзить народным угнетателям, что только диву даёшься, как могли подобные дерзостные басни увидеть свет» (Д. Бедный. 1944).
.
Как волка ни корми…
.
Согласитесь, даже и наше время: время  «развитого капитализма», – при всех своих «прямых жанрах», свободе слова, открытости,  – богато на аллегории, иносказания и дидактические звучания. Потому что только басенные формы, близкие к народным притчам, – ныне  переросшие в формы «городского романса», «блатной припевки», пародий, демотиваторов, стихов-разоблачений, «прозы в рифму» и т. д. – могут художественно воспроизвести жизнь в её хлёсткой, карикатурно-гротесковой подлинности.
Но единственно басне это удалось, как никакому другому зрелищу и жанру.
В закрытое советское время Сатира с большой буквы в облике  простодушного филатовского сказа про Федота-стрельца со скрежетом, скрипом, но всё-таки прорывалась на сцену, под феерию рамп. Подобное было повсеместно и в различных проявлениях.
Крыловские басенные простодушие и придурковатость проникали и до сих пор  помогают пробираться-продираться в запретные зоны жития. В её тридевятьземельные тайники и тридесятые царства, расположенные здесь, рядом. За высоким забором. В тайны, которые на виду – в нищету убогих хижин и роскошь дворцов – «пышные чертоги». В подвалы застенков и сундуки откупщиков. Выставляя на позорище и на свет божий окружающие нас мерзости. Срывая маски. Переходя, перебрасываясь из мира аллегорического в мир обыденный. Закрепляя и фиксируя реальный смысл аллегорий. На столетия определяя структуру сатиры – беспощадного оружия! – структурой  крыловской басни.  На века и неизменно. Для наших славных потомков.
«У сильного всегда бессильный виноват». «Виновен тем, что хочется мне кушать». «Волчью вашу я давно натуру знаю»…  Всё обернулось устойчивыми национальными  фигурами речи, символами.
Крылов создал неисчерпаемые слово-образы, воплотившиеся в нарицательное амплуа: «Как волка ни корми, он всё равно в лес смотрит», – произнесено именно о крыловском волке. (Хотя «крыловский волк» и пр. умело взят, перенесён, в свою очередь, из сюжетов Эзопа и Гезиода.) Но этнос, народ этого уже не помнит, приспосабливая аллегорию к современным обстоятельствам и перипетиям. Так происходит с каждым  крыловским  повествованием; с каждым персонажем,  слово-образом, –  узнаваемым при первом же появлении.
В широком метафорическом смысле, – басни, аналогично сказкам, – наводят человека, особенно маленького человечка, ребёнка,  на размышления  о сущности и характере бытия. Что представляется непреложным положением эстетического воспитания. Оттого герои Крылова стали эталоном соответствующих качеств и черт  общественного поведения. Стали чертой национального характера. Потому – по неколебимым выводам его басен – можно воссоздать целую эпоху в истории России!
Наше гражданское общество, – в разрезе политических, социальных сфер,  – на века вперёд «анатомировано» крыловскими выводами, резюме. Публичными и персональными «приговорами навсегда».
Это и неограниченность прав сильного (Лев). Бесправие масс. Царство беспредельного хищничества и произвола (Волк). Царство лести, подстав, обмана (Лиса). Дворянские восторг и беснование перед всем иностранным (Лжец). Производительный благонадёжный труд (Лошадь. У Щедрина, к примеру, – Коняга). Глупость, толстокожесть, властность и подлость (Осёл). Подвиг. Победа слабых над  неизмеримо более сильным (Комар). Незначительный человек (Ягнёнок). «Насмешки вечные над львами! над орлами; кто что ни говори – хотя животные, а всё-таки цари» (Грибоедов).
Детишки во многих и многих поколениях воспитаны на этих аллегорических смыслах. Сообразуя свою дальнейшую жизнь с существующими социальными системами, – прекрасно слыша и лицезря отклонения от стабильного курса «абсолютного закона», воплощённого в стойкие басенные образы: «Отцы и матери! Вам басни сей урок»…
Русская, советская, российская ребятня несколько веков учится на «нравоученьях» великого поэта. Воспитывающих тёплую заботу о родителях, желание хорошо и качественно трудиться. Искореняющих пороки, предотвращающие  падение во грехи тяжкие – кажущиеся поначалу «шалостью»: «…но эта шалость нам к паденью первый шаг…».
Во всяком случае, судя по острополитическому характеру творчества, писал он отнюдь не для юных чад. Однако благодаря ясному, превосходному языку и высокохудожественной образности басен, они хорошо впитываются и усваиваются также и детьми.
.
Юбилей. 1938 г. 70 лет
.
Странный юбилей…
Год назад погиб Пушкин. Всем ясно: «державное благоволение» к русской литературе  – одна из причин той страшной трагедии. Посему очевидно, что крыловский «праздник» специально устроили для того, чтобы вызвать симпатии публики к царю – типа «покровителю искусства». Дабы не только продемонстрировать любовь и уважение самодержавия, но и заставить забыть тяжёлое впечатление от смерти Пушкина. Покрыв странное сие празднество слезами «горькой правды» и туманом лживой «сладкой лести» (Вл. Соловьёв).
«На юбилее смело говорили о пятидесятилетии литературной деятельности Крылова, в то время как никаких оснований для утверждения, что Крылов начал писать или печататься именно в 1788 году, не было» (А. Десницкий).  Да и с семидесятилетием возникли нестыковки. Официальным годом рождения Крылова в 19 в. – считался 1768 г. Позднее, согласуясь с метрическими данными, оставили 69-й. Сам Крылов, как ни странно,  настаивал на 66-м.
На празднование, в зале «благородного собрания», собралось более двухсот человек. Прибыли друзья: Жуковкий, Плетнёв, Одоевский: «Я принадлежу поколению, которое училось читать по вашим басням…». Присутствовали многие государственные сановники: председатель госсовета, военный министр, министр финансов, министр внутренних дел, шеф жандармов Бенкендорф и мн.-мн. другие. Министр народного просвещения Уваров возложил на грудь Крылову звезду ордена св. Станислава второй степени. Чуть позднее в его честь отчеканят памятную медаль.
П. А. Плетнёв, близко знавший Крылова, так написал в «Современнике» о виновнике торжества: «…Но что выражало его полувесёлое и полузадумчивое лицо? О, в его душе, верно, теснилось всё прошедшее, одно, что не изменяется никогда в своей прелести. Он, верно, проходил мыслию по этому чудному пути, который указало ему тайное провидение, чтобы тёмное, заботам и трудам обречённое дитя увенчано было в старости по единодушному отзыву всего отечества».
Грусть Крылова на юбилее понятна. Было ясно без сомнения бестактное положение, в которое его поставили по отношению к Пушкину. Государство лезло в личную жизнь настолько же бесцеремонно, насколько лезло в жизнь недавно ушедшего гения: «Пиши, старик, пиши…», – милостиво пожелал юбиляру Николай I. После чего Крылов совсем перестал писать…
.
***
.
Накануне своей смерти Крылов создал окончательный свод  басен.  Расположил их в нужном порядке, отредактировал и приурочил выход фолианта в свет – ко дню смерти. То была последняя ироничная ухмылка великого Сатира. Поэта и Драматурга. Он всё предусмотрел. Даже конец спектакля. Экземпляры книги раздавались в траурные дни как «приношение с того света» близким людям, читателям.
В час похорон, по его собственному желанию, об умершем должны были убедительно говорить его произведения. И в такой  последовательности, какую он сам утвердил. Никак иначе.
Вернёмся под конец к Белинскому, с которого начали заметку:
.
«Иван Андреевич Крылов, больше всех наших писателей, кандидат на никем ещё не занятое на Руси место «народного поэта»; он им сделается тотчас же, когда русский народ весь сделается грамотным народом. Сверх того, Крылов проложит и другим русским поэтам  дорогу к народности».
.
…К счастью, всё так и произошло, – скромно дополню я Белинского.

Игорь Фунт

По материалам: webkamerton.ru

(3 votes, average: 3,67 out of 5)

 Loading ...