Купола, да кресты, да нищие,
с ней одной хорошо грустить.
От того и не ищем истины,
смысл искать? Надо просто жить….

Все что Богом от века вверено
звон берез, да сирени муть.
Твердо я лишь в одном уверена,
что без водки нельзя уснуть….

 

Ведь в России не пьют, а лечатся,
коль с рождения душа болит.
Чтоб на миг прикоснуться к вечности,
а не пьет лишь дурак и жид….

След кровавый к поэтам тянется,
им отмерен недолгий путь.
Был Есенин не горьким пьяницей,
просто тоже не мог уснуть.

Прямо в небо окно прорублено,
мироточит иконой день.
Сколько властью родной загублено,
пусть считают кому не лень….

Пусть считают потери новые,
пусть багряный рассвет горит.
В губы смертью мы все целованы,
ну, а кто-то с ней просто спит….

Купола, да кресты, да нищие,
с ней одной мы и можем быть.
От того и не ищем истины,
смысл искать? Надо просто жить!….

****

Пустота

Пустота это тоже пространство,
ведь и в ней нам приходиться жить.
И учиться искать постоянство,
и с привычкою скучной дружить.

Пустота это странное слово,
нелюбви и усталости след.
Это что-то, что вовсе не ново,
это что-то, чего уже нет….

Это то, что сольется с печалью,
старый дом, где никто не живет,
то ничто, что за дальнею далью,
ничего, ниоткуда не ждет….

Это сад, что был садом когда-то,
виноградник побитый червем,
солнца луч на постели примятой,
разговор просто так, ни о чем….

Пустота — это тоже пространство,
в ней мы все научились кружить,
пустота безнадега и пьянство,
смерть души — что дано пережить!….

****

Душа

Мне хочется туда, где выше крыш!
мне хочется туда, где выше рая!
Душа, ты как безумная спешишь,
куда-то выше смерти воспаряя!

Зачем тебе иных миров цветы,
чем обольстило чуждое пространство?
И для чего покой презрела ты,
но выбираешь вновь непостоянство?

Взлетая ввысь, ты манишь за собой,
туда где свет, где царствует надежда!
Прости душа, я не могу с тобой,
ведь я всего лишь есть  — твоя одежда.

Ты без меня, свободна и вольна!
никак с тобой не можем мы ужиться.
И если снова, станешь бунтовать,
придется мне опять пойти напиться….

А за окном под ливнем тополя,
и  ветры напоенные цветами.
В слепую ночь зовут тебя поля
умчаться прочь за грезами и снами….

И вновь туда, к нескошенным лугам!
И вновь туда, за призрачным туманом!
В чужие сны, в непознанную жизнь,
где горизонт прельстил тебя обманом….

Ну что ж лети, я подожду тебя, хоть в ад,
хоть в рай, хоть прямо к звездным высям!
Ты расшибешь свой лоб, и вот тогда!
Ты вновь ко мне заплакав возвратишься!…

****

Голубая луна

Она его безумно полюбила
за дивный стан, изысканность манер.
И в тот же миг как птица воспарила
в слепую вышину небесных сфер.

И там кружась в безумии опасном
она играла с соколом — огнем.
Но словно Микельанжело, прекрасный,
шедевр она ваяла только днем.

Не называя ей своей причины
под вечер уходил всегда один.
И тем загадочней, желанней, и невинней,
и непреступней был холодных льдин.

Оставшись вновь наедине с подушкой,
она лила потоки горьких слез.
С ней ночь ложилась огненным удушьем,
стегая плетью гибких, тонких лоз.

Но в этот вечер руки словно змеи
его держали, жалили глаза.
А жаркий плен неубранной постели
манил их воспарить на небеса.

Решила твердо — хватит глупой грусти,
волчицей встану, обернусь тюрьмой.
Он милый, нежный, сладко-безыскусный
и он на век останется со мной!

Волчицей одурманенной от боли,
она одежду с кожей сорвала.
И сладострастно сев на край
постели, его к себе так нежно позвала.

Но бледный «принц» взглянул с такой печалью,
что дрогнули от горя небеса.
Ведь где-то там за одинокой
далью ждала его безумная луна….