Желания мои, волнуясь и мешаясь,
Вступают в бой за первенство и власть.
От этой длительной борьбы я разума лишаюсь:
Они меня порабощают, я – их часть.
Тогда деревья бурный ветер клонит
До истончившихся и пересохших трав.
У туч, беременных дождем, в полоне
Погасло солнце, словно греть устав.
Несется лист под облаком тумана,
По краю ржавчина и молний след.
И напевает голосом болезненным и рваным
Безликий хаос о кончине лет.

 

****

Иду по городу, нет, это не дома
Под сеткою зеленой в честь ремонта –
душа захвачена: задумали сломать
ее фасад, пока остаток сил измотан,
пока болезнь в суставах поселилась,
пока, укрыв от вражьей клеветы под илом
дрожащий, скользкий хвостик рыбий,
она сидит в тени прибрежной глыбы.
Ее флотилия – молитвы и посты.
Она оберегалась ими от гордыни.
Из ран, обидой нанесенных, яд змеиный
давала высосать желаниям простым.
И первый ботик, пущенный в пруды,
случайно найден был по старым книгам:
удача редкая империю воздвигнет
по слову Божию из праха и воды.

 

****
Марс и Венера

Жители Марса, люди огненных знаков,
Мы лепим на лица жестокие маски.
И с пламенем путь наш лежит одинаков:
Угаснем в слепящей как искорки пляске.
Вселенную стянем жгутом и канатом,
Заставим дрожать и метаться планеты.
Пирушку заварим, веселье со знатным,
Гостям поднесенным, стальным винегретом.

Распался завитый старательно кокон,
В котором таилось живое молчанье.
Тень женская в легких лучистых волокнах
Вспорхнула, кокетство сверх мер источая.
– Остынем! – сказала, – Оставим доспехи,
Мундиры в музей на хранение скинем.
На мантию, шитую соболя мехом,
Смените сукно. Вместо пурпура – иней!

Зима и весна – два соседа, два брата,
Над пеплом горячим ладони простерли.
Гром грянул, и ток ударял многократно:
Печальное небо буравили сверла.
Тогда полились отвердевшие слезы,
Жемчужною пылью засеяли почву.
И вылезли всходы как волос белесый,
С головками в конус – цветочные почки.

Морозная дымка сгустилась над лесом.
Листва перестала гореть и опала.
И в голом пространстве не душно, не тесно
На тонком из мягких снегов одеяле.
Военные планы сменились провалом,
Так реки в границы разумные входят,
Так валятся с ног, где бы ночь ни застала,
Так рук не разнять у друзей в хороводе.
Под миртом, в траве разметался безвольно,
У бабьих подолов простерся без боя,
Повержен грохочущий Марс и доволен
Владычеством женским и тихой Любовью.

 

****

Слова

Словам, их много или мало,
даровано души начало.
То греют ровным пламенем свечи,
то жгутся больно, хоть кричи.
Посеешь – вырастут на почве сорняком,
лишь редкие похожи на колосья.
Мне снится: прохожу поляну босиком,
стараясь о слова свои не уколоться.

Играйте, пойте, веры вам на грош,
летучие, бесформенные мысли.
В поток воздушный гвозди не вобьешь,
чтобы на них вселенная повисла.
На острове стою среди воды,
на жалкой кочке из листов бумаги:
спасаюсь после бури от беды
на суше, исчезающей от влаги.

Несите ветры белых строчек стаю
под облаками в небе ледяном,
пока слова не упадут на землю, тая
под вечер у окна, окутанного сном.
Окно в печальных, траурных одеждах,
зажгись, когда услышишь капель стук,
то я стучусь к тебе приветом и надеждой,
дождем серебряным по липкому листу.