Регина

За окном падал первый снег, он неторопливо опускался на землю, постепенно превращаясь в мягкий белоснежный поблескивающий на солнце ковер. С обратной стороны к стеклу прилипали одинокие нежные снежинки, украшая окно своими необыкновенными узорами. Регина любила зиму. Ни что не радовало её так, как прогулки парковым тропинкам, когда под ногами волнующе хрустела снежная корка.
Я отошла от окна и, подойдя к книжной полке, взяла в руки стоящую сверху фоторамку с портретом дочки. Регина мне с него широко улыбалась, и глаза её были наполнены счастьем. Мы сделали это фото на её школьный выпускной. Моя девочка мечтала окончить университет и стать учительницей, но это так и не произошло. Я устало села на диван и крепко прижала к груди холодную фоторамку.
— Как же я по тебе скучаю, – прошептала я, и из моих глаз скатилось несколько горячих слезинок.
У Регины было много далекоидущих планов, жизнь приветливо распахнула перед ней свои объятия и моя девочка твёрдым шагом шла к свершению задуманного. Но ей удалось осуществить только одно своё самое искреннее желание…
Регина была знакома с Глебом ещё со школы, они учились в одном классе, но почему-то на протяжении долгих лет друг друга не замечали, по крайней мере, мне так казалось. После окончания старших классов все ученики разбежались по разным учебным заведениям, а Глеб и вовсе уехал в другой город. Дочка полностью посвятила себя учебе и просиживала за книгами почти всё свободное время. Она чувствовала усталость, недосыпала, но упрямо шла к цели получить красный диплом. Внезапно её самочувствие ухудшилось, нам казалось, что у неё грипп, температура и непрекращающийся кашель не давали ей спать, и мы вынуждены были обратиться в больницу. Регина прошла полное обследование, и поставленный врачами диагноз поверг нас в шок. У моей малышки был рак лёгких!
Вот так вдруг в один день мир вокруг померк. Регина перестала посещать университет, но всё ещё упорно трудилась дома. С каждым днём её состояние ухудшалось, и из цветущей хорошо сложенной девушки она превращалась в неузнаваемого нами человека. Единственным, что осталось от прежней Регины, была её неописуемо прекрасная ангельская улыбка. Дочка блекла на глазах, но продолжала улыбаться. Жуткая боль в спине не давала ей спать, но она, чтобы никого не тревожить, ночи напролет читала книги, уверенная в том, что вскоре поправиться и вернётся к обычному жизненному ритму, в то время книги были её самыми желанными собеседниками.
Новость о её заболевании облетела весь город и даже дальше, её лечили, но результаты были неутешительными. Для нас стало большой неожиданностью, когда в город внезапно вернулся Глеб. На последнем году обучения он взял в университете академический отпуск и прямо с вокзала примчался к нам. Я помню, как он, дрожа всем телом, стоял на пороге нашего дома с дорожной сумкой в одной руке и букетом роз в другой.
— Здравствуйте! Я к Регине, — заикаясь, выговорил он.
— Проходи, она у себя в комнате. Я провожу тебя, — ответила я с ошеломлённым видом, давая ему войти.
Не знаю, о чём они говорили, но с того дня он почти от неё не отходил, оставляя одну только ночью. Регина была по-настоящему счастлива, когда он нежно целовал её, сжимая в своей руке тонкую ладонь. Глеб стал её опорой, он кормил Регину с ложечки в больнице и, держа под руку, помогал прохаживаться больничным коридором, чтобы она не разучилась самостоятельно передвигаться. Моя девочка не сдавалась, она никогда ни на что не жаловалась, потому что искренне верила в то, что всё наладится. Через время болезнь настолько её истощила, что Регина была вынуждена сесть в инвалидную коляску, но она всё ещё время от времени упорно с неё вставала, надеясь, когда-то навсегда от неё освободиться. Дышать становилось сложнее, и её вечным спутником стал кислородный баллон. Боль пронизывала слабое тело, и у нас не осталось другого выбора, кроме как прибегнуть к обезболиванию «Морфином».
Я оставила работу, чтобы за ней ухаживать, но могла побыть возле дочки только, когда Глеб уходил домой. Мне не хотелось нарушать их тихую идиллию. Я садилась на краешек
кровати и, как в детстве, нежно гладила любимую тонкую руку, а она широко улыбалась в ответ.
— Мама, я так хочу выйти замуж за Глеба и родить много похожих на него замечательных деток, — устало проговорила она.
— Если чего-то очень хочешь, то это обязательно исполнится, — ответила я, понимая, что её желанию не суждено стать реальностью. Я многое Регине не договаривала, желая, чтобы моя девочка продолжала верить в своё выздоровление, но врачи давно мне сказали, что надежды нет.
Через какое-то время Регина с Глебом неожиданно для всех решили пожениться, никто не стал возражать, потому что мы знали, как это для них важно. Но это не было её последним желанием, как перед казнью, хотя многие тогда так подумали, она просто продолжала жить и верить в лучшее.
Спустя неделю в прекрасный январский день я помогла моей доченьке надеть заранее приготовленное восхитительное белое платье и подготовиться к церемонии. Регина настолько исхудала, что лопатки выпирали на спине, а хрупкие ручки, казалось, вот-вот обессилено опустятся, но она была полна решимости.
В этот день, ей больше всего хотелось хоть на полчаса забыть о своей болезни, ради их с Глебом будущего счастья. Она не хотела, чтобы хотя бы мелочь напоминала ей на свадебных фото об их несчастье. Для них не был важен зарегистрированный государством брак, они желали, чтобы их союз был запечатлен перед Богом. Мы привезли Регину к входу в церковь, на несколько секунд мне показалось, что она застыла в ожидании церемонии, но я ошиблась, она собиралась с силами.
— Мама, помоги мне отсоединить кислородный баллон, я хочу встать с коляски, — попросила она.
Я не сразу сообразила, что она делает, но не могла ей перечить. Она освободилась от всего, что ей мешало. Глеб взял её под руку и медленно повел к алтарю. Процедуру венчания пришлось сократить, но они были счастливы, Регине удалось выстоять на собственных ногах целых полчаса. Перед выездом на церемонию мы сделали ей укол «Морфина», но боль пробивалась даже сквозь него. Я замечала, как моя девочка время от времени крепко сжимала руку будущего мужа и продолжала улыбаться.
— Я люблю тебя! – сказал восторженным голосом Глеб, не сводя с неё искрящегося взгляда.
— И я тебя, — ответила она.
Они торжественно обменялись обручальными кольцами. В их клятвах не было слов: «Пока смерть не разлучит нас», потому что и ей это было неподвластно.
Многие из гостей, даже не захотели фотографироваться с молодоженами для общего фото, нет, им не было стыдно, все они хотели, чтобы Регина осталась в их памяти здоровой и цветущей. В этот день, она была самой красивой невестой и самой сильной! Потом мы отправились праздновать, но Регине пришлось снова сесть в коляску. Молодожены веселились, забыв обо всём, и я была как никогда раньше за них рада. Когда доченька покинула ресторан, её лицо было таким же белым как платье, а глаза оставались наполненными жизнью.
На следующий день Регине стало хуже, наверное, она чувствовала, что её время подходит к концу и поэтому так спешила со свадьбой. Вместо медового месяца им пришлось вернуться в опостылевшую больницу.
— Мама, всё будет хорошо! — успокаивала она меня сидя в машине и в её глазах всё ещё была надежда.
Через пять дней моей девочки не стало, Регине был двадцать один год. Не знаю, как нам удалось пережить эту потерю, но она до последней минуты верила в свой единственный шанс и мечтала, как будет гулять по улице под руку с Глебом, а впереди будут бежать вприпрыжку их дети. Глеб так больше и не женился, он всем говорил, что у него уже есть жена и другой не надо. Они знали, чтобы не случилось, всегда будут вместе, потому что они любили друг друга, а любовь не умирает.